Калейдоскоп (сборник)

Я и мои сыновья осмотрели щенка, ощупали лапки. Все было цело. Внешних повреждений не было. Просто, видно, сильно ударился, – встать не мог. Мы отнесли малыша на место, соорудили лежбище из теплых тряпок, сделали загородку, чтоб обезопасить щенят от падения. И взяли над ними шефство. По несколько раз в день приносили малышам теплой еды, не забывая при этом об их маме. Черныш – так мы назвали пострадавшего, через пару дней встал на ноги, совсем оправился и первым спешил к нам на своих коротких лапках. Спустя некоторое время, когда щенки подросли, их разобрали люди по частным домам. Серка опять осталась одна.

В ту ночь мне не спалось. На душе была тревога. Уложив мальчиков спать, я ходила из комнаты в комнату. Мужа дома не было. Дивизию перевели на казарменное положение. Мою тревогу усиливала Серка, которая, не прекращая, скреблась в нашу входную дверь. Она, то лаяла, то жалобно скулила. То есть, вела себя очень странно. Такого за ней не водилось раньше. Даже неоднократно получив очередной кусочек хлеба, она не уходила, и продолжала царапать дверь. Она как – будто хотела что-то мне сказать, о чем-то предупредить, но не умела это сделать. Это продолжалось всю ночь. Я забылась сном только под утро. Это было утро 7-го декабря. Через несколько часов произошло страшное землетрясение силой 10,5 баллов по шкале Рихтера, унесшее жизни 25 тысяч жителей городов Ленинакана и Спитака.

Чудом остался жив мой старший мальчик, которого завалило рухнувшей школой. Чтобы спасти моего сына, которого все же достали из завалов, спустя 14 часов, меня с детьми срочно эвакуировали в Ереван. Все решали часы. Сынок был между жизнью и смертью. Муж остался на своем посту – спасать людей.

Мой мальчик остался жив. Никогда я больше не была в Ленинакане, не заходила в нашу квартиру с рухнувшим потолком. И, конечно, больше не видела Серку, которая (теперь-то я знала о чем) хотела меня предупредить. Так она меня, видимо, хотела отблагодарить за спасенного сына.

Перемещения

Я не знаю почему, но со мной иногда происходят странные вещи. Объяснить их я не могу. И они не вписываются во всем известные законы физики и прочих наук. Одним из таких странных явлений, которые произошли со мной, являются необъяснимые, с нашей точки зрения, стремительные мои перемещения в пространстве в экстремальных ситуациях.

В первый раз это произошло 7 ноября в Ленинакане, где в это время проходил службу мой муж. Был он, к тому моменту, в звании подполковника и заместителем начальника политического отдела дивизии. Прогремели военные марши, прошел военный парад, к которому долго готовился весь личный состав гарнизона. Мы, – жены офицеров, с гордостью и удовольствием полюбовались, как чеканным шагом в идеально ровных «коробочках» прошли мимо трибун с высоким руководством наши мужья. Дети наши во все глаза смотрели на своих отцов в красивой парадной форме с аксельбантами, сверкающими на солнце и подрагивающими в такт печатному шагу. А после парада, в соответствии с установившимся в гарнизоне, (да и вообще в военной среде) порядком, пошли праздновать.

В тот раз мы собрались дома у начальника политотдела, – они были нашими друзьями. Сели за длинный стол, за которым уместилось человек двадцать офицеров и их жен, – все наши хорошие знакомые. После многочисленных тостов, люди, устав есть, и пить, повставали из-за стола и разбрелись кто куда. Кто-то пошел танцевать, давая выход накопившейся энергии, кто-то громко разговаривал, перекрикивая музыку. За столом остались сидеть лишь мы с мужем. Танцевать мы были не любители, а поговорить друг с другом у нас всегда найдется тема.

Я должна сказать, что человек я не яркий, не люблю быть в центре внимания. Не люблю быть лидером, голос у меня негромкий. В семье я ведомая, роль ведущего отдаю своему мужу. Я считаю это правильным. Каждому, так сказать, – свое. Много обо мне может сказать тот факт, что мои собственные сыновья, почти до полной своей взрослости, называли меня не «мамой», а «мышкой». Так и обращались ко мне, вызывая недоумение у других людей.

Мы с мужем сидели в центре длинной стороны стола. Вдруг я вижу, что открывается дверь туалета, из него, пошатываясь, выходит девушка лет 16-ти. Дочка знакомых хозяев квартиры. У нее начинают закатываться глаза, и она, вот так с прямыми ногами, начинает заваливаться вперед. А коридор настолько узкий, что если она упадет, то непременно сломает себе шею. А этого никто не видит, хотя многие из гостей находятся рядом с ней.

Что произошло дальше, – помню плохо. Осознала себя, лишь подхватив ее, не дав ей упасть. Каким это образом я вынеслась из-за стола, перелезая через ряд пустующих стульев? Как протолкалась через толпу? Внезапно все замерли. Затихла музыка. А я с удивлением услышала свой громкий властный голос, отдающий приказания направо и налево. И люди беспрекословно мне подчинялись. «Холодной воды! Откройте окна! Нашатырный спирт!»– слышала я свой собственный голос. Я вообще предпочитаю вежливо просить людей что-то сделать. А тут…