Калейдоскоп жизни

Москвичу, оказавшемуся на экваторе, трудно свыкнуться с мыслью, что вместо весны, лета, осени и зимы там сменяются только дождливый и сухой сезоны. Мне довелось увидеть Индонезию как раз на их стыке. По утрам было ясно, но потом горизонт затягивали тучи, и день, как правило, заканчивался тропическим ливнем.

Я пересек из конца в конец житницу страны — Яву, дивясь возможности одновременно встретить все времена года и весь традиционный сельскохозяйственный календарь.

Куда ни глянь — склоны холмов превращены в террасы рисовых полей. Некоторые из них залиты водой и сверкают, как слои слюды на изломе. На других видны согнувшиеся фигуры крестьян. Они высаживают рассаду. Ряды нежных стебельков штрихуют серебристую гладь, словно узор на шелке.

А на соседних участках рис стоит стеной, напоминая бархат с высоким ворсом. Тут же рядом колосятся прямоугольники полей, где уже налились колосья. Крестьяне серпами жнут› вымолачивают о камень снопы. У дорог желтеют рогожи, на них сохнет провеянное зерно.

Чуть дальше темнеет свежая пашня. Мальчуган, стоя на бороне, погоняет буйволов, чтобы взрыхлить почву перед поливом. Женщины уже носят на коромыслах пучки рассады для нового урожая. Воочию видишь бесконечно повторяющийся круговорот крестьянских забот.

И вот среди плодородной, преображенной человеческими руками центральной Явы вдруг возникает темно-серая громада, ощетинившаяся зубцами. Нечто похожее на динозавра, который уснул среди зелени в душной и влажной жаре. Вблизи он оказывается зданием.

Храм Боробудур считают одним из чудес света. У каждого человека, наверное, найдется свое сравнение для этого легендарного исторического памятника Индонезии. Мне Боробудур напомнил гигантский сказочный торт.

Представьте себе уступчатую пирамиду из пяти квадратных и трех круглых ярусов. Будто пузатой бутылкой, она увенчана каменной ступой. Вдоль нижних квадратных террас тянутся 1460 резных барельефов. Если обойти их ярус за ярусом, трехкилометровая полоса каменных картин шаг за шагом откроет взору житие Будды.

Боробудур, название которого можно перевести как «святилище на холме», воплощает собой буддийскую идею о восьми ступенях на пути к просветлению. Его цоколь символизирует мир плотских вожделений. Следующие четыре яруса — борьбу человека за подавление желаний. А три круглые террасы без барельефов — последние этапы приобщения к нирване.

Боробудур своеобразен тем, что не имеет интерьера. Это обложенный камнем холм. Верующие поклоняются божеству не внутри храма, а на внешней стороне его.

Серые камни пышут жаром, словно неостывшая лава. Взбираешься вверх по крутым ступеням, шагаешь вдоль бесконечных барельефов и думаешь: путь к просветлению воистину нелегок. Но вот наконец вершина. Вокруг буйствует зелень. На востоке дымится вулкан Мерапи, напоминая о силах природы, которые на тысячу лет скрыли это чудо света от человеческих глаз.

Храм был построен в VIII–IX веках. Он стал прототипом знаменитого камбоджийского Ангкорвата. Полтора столетия он считался духовным центром Явы, но потом из-за упадка буддизма был оставлен людьми. Вулканический пепел засыпал террасы. Джунгли обступили Боробудур и поглотили его.

Он был вновь открыт лишь в 1814 году. Но после первой реставрации, проведенной в начале XX века, оказался снова под угрозой: почва холма стала постепенно размываться во время тропических ливней, и уступчатая пирамида как бы повисла над пустотой.

Почти десять лет Индонезия при содействии ЮНЕСКО занималась спасением Боробудура. Храм пришлось разобрать и укрепить холм бетоном. Параметры полутора миллионов каменных плит были занесены в память компьютера, чтобы вернуть каждую из них на прежнее место.

Девяносто процентов индонезийцев исповедуют ислам суннитского толка. Индонезия является крупнейшей в мире мусульманской страной. Однако ислам не монополизировал духовную жизнь народа. Под поверхностным слоем сохранились пласты предшествовавших культур. Чувствуется влияние буддизма, индуизма, а также древнего культа природы, который жители Индонезии исповедовали в течение целого тысячелетия.

На индонезийскую культуру оказали большое влияние два произведения индийского эпоса — «Махабхарата» и «Рамаяна». Они внесли такой же вклад в формирование этических и эстетических представлений индонезийцев, как Ветхий завет воздействовал на средневековую Европу.

Рабиндранат Тагор, приехав в Индонезию, сказал: «Я всюду вижу Индию, но я не узнаю ее». Фраза может быть ключом к пониманию страны-архипелага. На протяжении своей истории она многое воспринимала извне. Но многое из этого преображала на свой лад.

Чем дольше вглядываешься в восьмиярусный контур Боробудура, тем больше убеждаешься, что он как бы поэтический образ уступчатых террас по склонам холмов, где на плантациях трудятся крестьяне Явы.

Таиландские гвардейцы в русских мундирах

В дальних странах нас поражает или что-то совершенно неведомое, или что-то неожиданно знакомое. Именно так было со мной в Таиланде.