Калейдоскоп

В конце предложения появился Вопросительный Знак. Но не успел он прочно занять снос место, как его окружили две Скобки.

— Не спрашивайте, не спрашивайте! — затараторили Скобки, сгибаясь дугой, что, конечно, должно было свидетельствовать об их глубоком уважении к Вопросительному Знаку.

— Почему же не спрашивать? — удивился Вопросительный Знак. — А если мне непонятно?

— А кому понятно? — спросили Скобки, но, тут же спохватившись, что они изменили своему правилу не спрашивать, сами ответили на свой вопрос: — Никому непонятно. Но никто не заявляет об этом публично.

— Я привык прямо ставить вопрос, если мне что-нибудь непонятно, — сказал Вопросительный Знак.

— Глупости! — возразили Скобки. — Мы знаем целые слова, которые легко могли бы стать членами предложения и прямо высказывать свое мнение. Но они на это не идут. Они становятся в скобки и так, между прочим, с места подают реплики.

— А как же быть мне? Ведь я должен задать вопрос…

— И задавайте себе на здоровье! Только проявляйте в этом вопросе больше сдержанности, больше достоинства. Вместо того, чтобы прямо спросить, — выразите сомнение. Тогда никто не подумает, что вы чего-то не знаете, а. наоборот, будут считать, что вы знаете больше других. Так всегда думают о тех, кто выражает сомнение.

Вопросительный Знак очень внимательно выслушал эти слова, но, очевидно, все же не сумел их как следует усвоить. Появляясь в тексте, он по-прежнему прямо ставит вопрос, нисколько не заботясь О том, что его обвинят в невежестве.

И только появляясь и тексте в окружении Скобок. Вопросительный Знак ведет себя иначе. То ли он дорожит их мнением, то ли просто жалеет эти Скобки, которые так почтительно склоняются к нему, — во всяком случае, в их окружении Вопросительный знак не задает вопросов.

Он только выражает сомнение, — и это действительно выглядит гораздо солидней, достойней и даже мудрей (?).

ВОКРУГ КАПУСТЫ

ХОДИКИ

Ходики помедлили и стали,
Показав без четверти четыре…
Общее собрание деталей
Обсуждает поведенье гири.
«Как случилось? Почему случилось?»
Тут и там вопросы раздаются.
Все твердят, что гиря опустилась
И что гире нужно подтянуться.
Очень строго и авторитетно
Все детали осуждают гирю…
Три часа проходят незаметно.
На часах без четверти четыре.

ЛИНЕЙКА

Линейка говорит перу: «Ты, братец, не хитри!
Уж если хочешь что сказать, то прямо говори,
По строчкам нечего петлять, значки-крючки вычерчивать,
Чтоб только зря интриговать читателей доверчивых.
Нет, если хочется тебе, перо, иметь успех,
Прямую линию веди, понятную для всех».

ШКАФ

Он очень содержателен.
И скромен: посмотри
Он даже носит платье
Не сверху, а внутри.
А тот, кому он служит,
Иной имеет вкус:
Он разодет снаружи,
А в середине пуст.

ГУБКА

Губка,
Губка,
Губошлепка,
Губка глупая,
Как пробка.
Заберется губка в таз
И от счастья захлебнется:
«Может, кто на сушу рвется,
Ну а мне здесь — В самый раз!
Я не знаю, как другие,
Мне ж
Подай мою стихию:
Чтобы ветер
И волна,
Чтоб безбрежные просторы:
Океан впадает в море,
Море — в тазик,
Таз — в меня!»
Губка пенится и плещет,
Но зажми ее покрепче
И запал ее иссяк.
И она,
С ее ветрами,
Океанами,
Морями,
Вся вмещается в кулак.

ВЕШАЛКА

Трудное у Вешалки житье,
Постоянно у нее запарка.
И никто не спросит у нее:
«Вешалка, простите, вам не жарко?»
Ей слова пустые ни к чему,
У нее серьезная работа.
Очевидно, люди потому
Окружают Вешалку почетом.
Представляют ей своих гостей.
Пыль с нее стирают влажной тряпкой
И при встрече в коридоре с ней
Все до одного снимают шапки.

ВЕЩИ