Калека, Дева, Старец и Дитя

— Вовсе нет. Подними, — настаивала тихо Чили, вовлекая меня в дразнящий, намекающий на большее поцелуй. — Не бойся, я услышу, если Мята придёт.

— Ты не услышала, даже как плакали дети вчера.

— Это другое.

— Разве?

— Я никогда не прислушиваюсь к детскому плачу, а к шагам Дев — постоянно. Подними.

— Если мы уйдём, прислушиваться не придётся.

— Но придётся долго идти. — Она намекала на Внешний мир, несомненно.

— Не шути так.

— Знаешь, для чего это? — спросила неожиданно Чили, сжимая в кулаке нашу общую косу. — Думаешь, она нужна, чтобы не дать мне сбежать? Нет, она нужна, чтобы от меня никуда не сбежала ты. Чтобы ты была со мной и именно там, где я захочу. А я хочу здесь.

В этом был смысл, если вспомнить, с какой лёгкостью Чили могла переносить меня с места на место. Наша связь уже давно её не ограничивала.

— Здорово, — повторила я её слова, — в другой ситуации меня бы это порадовало.

— Тебя и в этой порадует, — пообещала Чили. — Подними юбку. Не торопись, я могу соблазнять тебя вечность. Мне это даже нравится.

Мне тоже, вот только… Что всё это значило? За этим точно стояло нечто большее, чем спонтанное желание юного тела, пусть я и знала, что с ней такое могло случиться когда угодно и где угодно, даже во сне.

Я улыбнулась, вспомнив. Она точно решила отыграться за то, что я довела её до такого плачевного состояния. Но при этом Чили не стала завязывать мне глаза или вообще как-то ограничивать. У неё был пунктик насчёт места, но даже это можно было растолковать, как её попытку освободить меня. От влияния Мяты, перед которой я до сих пор робела и заискивала.

— Медленно, медленно, медленно, — шептала Чили, глядя на то, как я поднимаю ткань вверх по икрам, коленям, бёдрам… Она отвела мою ногу в сторону и запустила ладонь под юбку. Пальцы, с которых я только что слизывала кровь, прикоснулись к нежнейшей коже. — Ты такая лгунья. Хочешь уйти? А что тогда вот это? Просто признай, что тебе это нравится не меньше. Конечно, нравится. Когда ты успела стать такой влажной? Пока держала их во рту? Или ещё раньше? Работая над этим платьем, ты думаешь о том, как я буду снимать его с тебя? Как оно повторит все изгибы твоего тела, ляжет второй кожей так, что ты не сможешь придумать ничего нежнее.

— Твои поцелуи, Чили, — тихо возразила я, и она наклонилась, чтобы в очередной раз это доказать и похвалить меня.

— Ты чувствительнее, чем вчера, — заметила Чили. — Это точно из-за места.

— Дай мне…

— Прямо здесь?

— Быстрее.

— А ведь только что ты никуда не спешила.

Да, но в тот момент навязчивое, требовательное чувство пугало меня сильнее, чем осуждение наставницы.

Зря.

— Что ты делаешь?! — раздался голос Мяты позади, и я обмерла. Стремительное вознесение сменилось чувством бесконтрольного падения. У меня зашлось сердце. — Тебя прислала твоя мати? Виола, ты слышишь? Что это с тобой?

«Виола»?!

Чили обернулась, и я посмотрела туда же, заметив, как качнулся полог, когда от него отпрянул наблюдатель. Не успев обрадоваться чудесному спасению, я испугалась ещё сильнее.

Виола. Самая болтливая, вероломная, лицемерная и трусливая из Дев. Вчера её внимание вызвало у меня смех. Я даже не представляла, чем оно обернётся сегодня. Виола предала ближайшую подругу, впечатлённая лекцией Мяты, очевидно, она и сейчас не растеряется и сделает всё, чтобы вернуть благосклонность наставницы. Случая лучше не придумать…

Я ждала, когда она начнёт рассказ в подробностях, которые ужаснут Мяту сильнее, чем ужаснула бы реальность, войди она сюда беспрепятственно.

— Виола, куда ты?

Свидетельница исчезла так же бесшумно, как и появилась. Не в силах поверить, что она просто сбежала, я прислушивалась до последнего … пока хозяйка дома не откинула полог и не вошла в мастерскую.

— Что здесь случилось? — Мята потребовала ответа у меня, и я отвела взгляд в сторону.

— Чили… она п-поранилась.

Дрожь моего голоса насторожила её ещё сильнее. Прежде чем Мята решила продолжить допрос с применением техники, Чили облизала пальцы, которыми только что трогала меня.

— Пустяки, мне даже понравилось. В смысле, проливать кровь мне не впервой, а за работой на вашем станке — это даже честь.

Мята испытующе прищурилась. Но тут заметила пятна на полотне, и это почему-то успокоило её.

— В самом деле, пустяки. Я знаю, как вывести любую грязь, не расстраивайся так. Твоё платье будет ослепительным, Ива, не сомневайся.

Я не сомневалась. Другой вопрос — доведётся ли мне его надеть. Только теперь все предостережения Чили обрели смысл и воплотились в жизнь худшим образом. Я не знала, что с этим делать… Когда мы добрались до сада, и Чили начала смеяться, я поддержала её, потому что решила, что у неё тоже сдали нервы.

— Что смешного?! — спросила я резко, когда поняла, что ей действительно весело.

— Мне просто полегчало от мысли, что Виола только что предала и вторую свою единую.

Я, наверное, ослышалась.

— Ты… При чём тут… Чего?!

— Зира была идеальной подругой, выручила её в худший момент жизни, разве она заслужила это?