Календарь

Святослава явно не интересовала техническая сторона вопроса, и он, спросив разрешения у хозяйки, нацепил интерактивные очки и подключился к компьювизору. Ян наоборот, стал более подробно расспрашивать о порядке настройки и регулировки в процессе инсталляции, помня о том, что ему предстоит самому всё это проделывать в недалёком завтра.

Так продолжалась около часа, пока шла инсталляция, Яна и Сэм обсудили весь порядок работы с эгрегоростратумом, а Святослав просмотрел видеозапись пропущенного футбольного матча. Но вот инсталляция закончилась, и Яна вздохнув, произнесла:

— Готовьтесь заценить, сейчас будем делать пробы.

Голограмма Августа снова выросла до человеческих размеров и задвигалась. В этот самый момент в комнату без стука вошла Василиса. Сейчас она была прилично одета: униформа колледжа подчеркивала стройность её фигуры; да и вообще, белое с голубым ей явно к лицу.

Август повернулся и, приложив правую руку к груди в области сердца, легонько наклонился вперёд, приветствуя вошедшую. Васька ответила дурашливо присев в реверансе.

— А ты ничего, симпатичный, — сказала она при этом.

Демонстративно прошла сквозь голограмму и приблизилась к свободному креслу с намерением сесть в него. Как только она повернулась спиной к креслу, Август молнией преодолел пространство, отделяющее его от Василисы, и снова встал перед ней, этот фортель привёл её к растерянности, и она забыла сесть.

— Тебе чего, столбик? — неожиданно для самой себя спросила она.

— Я не столбик, а император Август, твои формы общения выходят за рамки приличия, — выдала голограмма.

— Ну, уж извини, у нас разные понятия о формах приличия, — оправившись от замешательства, она наконец-то уселась в кресло.

— Формы приличия всегда одни, сознание и совесть отличаются, — нравоучительно ответил Август.

— Вы посмотрите, он меня ещё будет учить, мораль читает, — возмутилась Василиса, — ты сам-то в своей бывшей жизни многое по совести делал?

— Не тебе судить о том, что уже свершилось, что не произошло, но может быть, вот вопрос твоей жизни.

— Ты говоришь мудрено и надумано, вот мой ответ. Яна отключи этого говоруна, он на меня плохо влияет, хочется встать и припасть к его ногам, — пошутила она.

— Тебя ждёт много несчастий, в тебя войдёт бес, — продолжал вещать Август, не отходя от Василисы.

— Что же нужно делать, чтобы этого не произошло? — она неожиданно продолжила игру.

— Нужно собраться с силами и сокрушить врагов.

Голограмма строила диалог и вела себя как реальный человек. От мерцающего Августа исходили не только световые лучи, но и что-то ещё, что заставляло окружающих напрягаться внутри и ёжиться снаружи.

— Ну и как это сделать? — на полном серьёзе спросила Василиса.

— Объединиться.

Август взмахнул и образовал руками круг, повернув при этом голову в сторону Яна и Яны.

— А конкретней, с кем против кого? — не придав жестам голограммы никакого значения, продолжала уточнять его визави.

— С соратниками против Мамона.

Август продолжал держать руки на уровни живота, лишь повернул кисти ладонями вверх. Ладони сверкнули и добавили напряжённости окружающим. Всем четверым показалось, что именно с этих двух светящихся поверхностей истекали флюиды устрашения.

— Яна? Это, что твой новый прикол? — раздражённо заёрзала в кресле Василиса, явно чувствуя себя в не своей тарелке под пристальным взглядом голограммы.

На неё и Августа недоуменно смотрел и Святослав, сидевший рядом. Он повернулся вполоборота и забыл закрыть рот. Ян, стоявший у стола рядом с хозяйкой комнаты, также пребывал в лёгком замешательстве. Общую картину можно было выразить одним словом: "Не ждали!"

— Я сама не знаю, откуда он это берёт, — удивлённо ответила Яна.

— Ну, тогда выключи, — ещё настойчивей крикнула Василиса.

Голограмма исчезла. Все вздохнули, как будто сбылась их самая заветная мечта. После некоторой паузы Яна спросила:

— Ну как?

— Что как? — продолжала выкрикивать Васька.

— Каково впечатление? — невозмутимо уточнила вопрос Яна.

— Эти твои эксперименты к хорошему не приведут.

Обычно всегда спокойная и ироничная Василиса крайне возбудилась. Если остальные трое восприняли психофизическое воздействие голограммы как развлечение, то она как угрозу своему внутреннему состоянию. Она реально ощущала дискомфорт, от её утреннего мажорного настроения не осталось и следа, спокойствие было подорвано.

— Почему свободно разрешают пользоваться такой техникой? — продолжала возмущаться Васька, — Ведь это совсем не безопасно, как мы убедились. Так можно впасть в такой депресняк, что ни один опытный психолог не выведет.

Яна, пропускавшая до этого колкие замечание подруги мимо ушей, наконец-то не выдержала и вступила в полемику.

— Страстик здесь совершенно не причём, с таким подходом можно в любых бытовых приборах обнаружить вред и опасность. А как науке запретить инсталляцию психофизических качеств, если она не признаёт существование души. Она относит все эти процессы то к метафизике, то к эффекту плацебо, то выдвигает какие-то новые версии и гипотезы, оправдывающие бездушевую теорию о человеке.