Календарь антирелигиозника на 1941 год

«Неразумно, если за всеобщей гибелью последует воскресение, если… (бог) воскресит того, кто умер, скажем, за три года до воскресения мертвых, и одновременно с ними — Приама и Нестора[19], умерших за тысячу лет до того, и других, еще более древних, со времени происхождения человека. Если кто захочет принять во внимание еще одно соображение, он убедится, что учение о воскресении полно глупости: многие часто гибнут в море, и их тело становится добычей рыб; многие съедены зверями и птицами: как же возможно, чтобы тела их восстали из мертвых? Давай, разберем сказанное подробнее. Скажем, кто-нибудь потерпел крушение; затем его тело съели морские рыбы, затем рыбаки выловили их, съели, затем были убиты и съедены собаками; когда собаки умерли, вороны и коршуны целиком их сожрали. Как же теперь восстановить тело потерпевшего крушение, растворившееся в таком количестве животных? Да и другие, опять-таки то уничтоженные огнем, то искрошенные червями, как могут вернуться снова к прежнему состоянию? Ты скажешь мне, что для бога это возможно; но это неправда: бог не все может. Он никак не может сделать так, чтобы Гомер не был поэтом и чтобы Троя[20] не была взята; когда мы складываем дважды два и получаем четыре, он не может сделать, чтобы получилось сто, даже если бы он так решил. Бог, даже если бы пожелал, не может стать злым и, будучи благим по природе, не мог бы согрешить… Подумай и о том, как бессмысленно было бы, если бы творец смотрел равнодушно, как небо, выше которого по красоте никто ничего вообразить не может, плавится, звезды падают, земля гибнет, и стал бы воскрешать истлевшие и сгнившие тела людей, в том числе кой-какие тела приличных людей, но и другие тела, бывшие и до смерти неприятными, безобразными, противными. А если б даже он мог легко воскресить людей с подобающей внешностью, то земля не в состоянии предоставить место для всех умерших от возникновения мира, если б они воскресли».

Травля Л. Н. Толстого православными попами

С начала 80-х годов прошлого столетия на литературно-публицистическую деятельность Л. Н. Толстого стали обращать внимание «святейший» синод и правительство. В небольших книжках «О церковном обмане», «О веротерпимости», «Письма к священникам» и, особенно, в романе «Воскресение», в которых Толстой резко критиковал православную церковь, попы усмотрели не только «подрытие корней христианской веры, но и призыв к всеобщему перевороту», как говорил в своем поучении херсонский и одесский епископ Никанор.

Первым «разоблачителем» Толстого был епископ Никанор. В брошюре против Толстого этот поп-погромщик вопил:

«Далеко ль ушел граф Толстой от французских якобинцев, провозгласивших всеобщую свободу, равенство и братство? Чем граф Толстой отличается от Герцена, от Чернышевского, от Добролюбова и от всех этих ходоков в народ…». Вывод архиепископ делал тот, что Толстой «помешался в уме».

Поповская клевета была поводом к составлению министром внутренних дел доклада царю о заключении Л. Н. Толстого, как «поврежденного в уме», в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь— одну из самых ужасных тюрем самодержавия. В каменных мешках монастыря, куда не проникали свет и чистый воздух, заживо гнили люди, заключенные за «умствования, направленные против веры и церкви».

22 февраля 1901 г. во всех церквах было прочитано решение синода об отлучении Толстого. Толстой, случайно проходивший в то утро мимо церкви, услыхал крики толпы, покидавшей богослужение: «Вот дьявол в образе человека!».

Фанатики и кликуши, распаляемые проповедями попов, начали подумывать и об убийстве писателя.

Отлучение и травля Толстого попами возбудили негодование всех передовых людей России и ненависть рабочих к попам.

Попы называли Толстого «безбожником». Но безбожником он никогда не был. Его критика религии была половинчатой и непоследовательной. Вместо официальной религии, которую он называл «грубым суеверием», Толстой пытался ввести новую, «очищенную» религию, пропитанную ханжеским духом непротивления злу насилием, рабской покорности эксплоатируемых перед эксплоататорами. Это — самая слабая сторона произведений Толстого.

* * *