Календарь ма(й)я

– Нет, клаустрофобия – это когда в лифте не можешь ездить и в лежачем солярии загорать. А боязнь темноты – это никтофобия.

– А как ты спишь ночью? Со светом?

– Да нет, без света. Я же тебе говорю – не могу ходить в темноте по улице, и только в одиночку. А сидеть дома в темноте – сколько угодно.

– Да уж! Ты просто сундук с секретами, Карась. Каждый день что-то новенькое. То раскопки, то шахматы, то теперь эта фобия. А завтра что будет? Окажется, что ты тролль из Средиземья?

– Глеб, ты только это… – замялся Юрасик. – Лене не говори, ладно? Ей же не обязательно знать.

– Ей-то уж точно не обязательно! – воскликнул Глеб. – Замучает своими драгоценными советами. Ну что, стартанули, никтофоб?

До Лены ребята добрались в половине двенадцатого. Она уже и ждать перестала, подумав, что им не удалось уйти из дома. Дети только что уснули, и Лена тихонько провела ночных гостей на кухню. Они завели круглый обшарпанный будильник ровно на двенадцать и уселись пить чай с остатками лимонного пирога, который Лена испекла днем.

– Надо доесть, – сказала она, – а то завтра все исчезнет. Жалко.

– Не проблема! – воскликнул Глеб, беря себе самый большой кусок. – Ты давай сюда все, что тебе жалко. Мы с удовольствием поможем.

– Очень вкусно, – похвалил Юрасик, откусив от пирога. – Ты готовишь прямо как моя бабушка.

– Ну, кто-то отлично ведет хозяйство и печет пироги, а кто-то превосходно мусорит, пачкает тарелки и виртуозно эти пироги поедает, – сказал Глеб. – Каждому свое.

– Неправда, – откликнулся Юрасик, поняв, что он намекает на него. – Я вчера, например, помыл посуду.

– С ума сойти! – восхитился Глеб. – Ты прямо мастер Самоделкин! Бабушка в обморок не упала?

– Да никто даже не заметил. Все бродят по дому как тени.

– А ты чего хотел за свой подвиг? Бурных оваций и статуэтку «Оскара»?

– Когда я мою посуду, этого тоже никто не замечает, – успокоила его Лена. – И через час – снова полная раковина. Как я хочу в нормальный календарь!

– А что, там посуду мыть не надо? – спросил Глеб.

– Там мама вернется от папы, – пояснила Лена. – Но ведь недолго осталось ждать, правда, Юр? Уже завтра мы что-то придумаем?

– Послезавтра, – ответил вместо него Глеб. – И то при условии, что профессор поверит.

– Он поверит! – пылко воскликнул Юрасик. – Только почему послезавтра?

– Завтра – день смерти, – напомнил Глеб. – Ему будет не до того.

Юрасик задумался, потом произнес с отчаянной решимостью:

– Завтра я не дам ему умереть.

Лена и Глеб посмотрели на него с удивлением.

– Как это – не дашь? – поинтересовался Глеб. – Это был несчастный случай?

– Нет, у него отказало сердце. Но я все равно могу ему помочь, – заторопился Юрасик, чтобы никто не смог его перебить. – Это я виноват, что он умер. Я должен был находиться дома. А я ушел. Да еще ключ забыл. Вернулся, позвонил – мне никто не открыл. Я подумал, что дед вышел куда-нибудь, и сидел целый час на лавке, ждал, пока родители и бабушка приедут с дачи. А потом мы вошли и увидели, что он на полу, в кухне. Простить себе не могу, что ушел.

– А что ты сможешь сделать? – осторожно спросила Лена.

– Я останусь дома и вызову скорую. И его спасут! Он будет жить, – сказал Юрасик, не глядя на нее.

– Зачем все это? – спросил Глеб. – Мы и так сможем с ним общаться. Мы же движемся назад.

– Как ты не понимаешь? Если я его спасу, он останется жив. И когда мы вернемся, у меня снова будет дед.

– Не будет. Мы отсюда ничего не можем изменить в нашей реальной жизни.

– Откуда ты знаешь? – Юрасик поднял голову. – А вдруг можем?

Он смотрел так умоляюще, что Глебу ничего не оставалось, как пожать плечами. И правда, кто это может знать наверняка? С этим обратным календарем вообще ничего не понятно.

– Только скорую надо вызывать из Абинска, – сказала Лена. – В наших, местных, нет никакого оборудования. Мне мама говорила.

– Из Абинска она будет долго ехать, – возразил Юрасик.

– А наша ничего сделать не сможет.

– Вот если бы вызвать заранее… Только я не знаю точного времени. Вдруг они приедут слишком рано? Что я им скажу? Подождите немного, ему скоро станет плохо?

– Знаете что? – оживилась Лена. – Нужно позвать какого-нибудь знакомого врача! Чтобы он был рядом, когда случится сердечный приступ. Врач сможет оказать первую помощь и продержаться до приезда неотложки.

– Да, хорошо бы. Только у меня нет знакомого врача, – печально покачал головой Юрасик. Лена повернулась к Глебу:

– А вот у Глеба есть.

– У меня? – удивился тот. – Откуда?

– А Вера?

– Какая Вера?

– Та самая, – многозначительно сказала Лена. – Которую мы видели в парке с твоим отцом. Ведь она врач?

Глеб поперхнулся от неожиданности:

– А она здесь при чем?

– Надо попросить ее посидеть у подъезда, а когда профессору станет плохо, она поднимется и поможет ему.

– Ты рехнулась? Что за бредовая идея?

– А почему нет? – спросил Юрасик, хватаясь за эту «бредовую» идею как за соломинку. – Она же может сделать нужный укол?

– Нет, – категорично заявил Глеб.

– Почему?

– Я к ней не пойду.

– Почему не пойдешь?

– Не пойду и все!

– Глеб, ну пожалуйста. – Глаза Юрасика загорелись надеждой. – Попроси ее.

– Я не могу, – мрачно сказал Глеб и отвернулся.