Календарь Морзе

— А вы посмотрите на это с моей точки зрения, — очень серьезно сказал Вассагов. — У вас был с ними конфликт… Да, да, мимолетный, — отмахнулся он от моего возмущенного возгласа, — но он мог получить продолжение. Они были застрелены из весьма экзотического оружия — автоматического пистолета пятидесятого калибра, скорее всего, «Пустынный орёл». Стрелял человек, плохо им владеющий — в маленьком помещении, стреляя почти в упор, он сделал много промахов, потратив на пять человек две обоймы, практически ни разу не попав в жизненно важные центры и не сделав контроля — трое просто истекли кровью. Явно палил как попало, не справляясь с сильной отдачей — если бы не слонобойный калибр оружия, были бы выжившие.

— То есть я на подозрении, потому что не умею стрелять из пистолета? — поразился я.

— В первую очередь, потому что этот расстрел произошел по адресу Блаватской, сорок два. Вы же интересовались этим объектом, не так ли? Выясняли через Ряпчикова его историю, звонили владельцу…

Ничего себе, под каким плотным колпаком я у местных спецслужб! Ну, Павлик, сука ты такая… «Шифрованная флешка, специальная программа…» Небось ещё и трояна какого-нибудь в ноутбук засунул, мамкин хакер.

— Знаете, вы просто идеально вписываетесь в мой мысленный потрет главного фигуранта этой истории. Вы из тех людей, кто не упустил бы возможность привезти трофеем пистолет — просто как напоминание о том, что вам не удалось удержаться в рамках наблюдателя… Вы же не из поклонников оружия? Не считаете, что полковник Кольт сделал всех равными?

— В то, что «оружие дает право и свободу», верят только те, кто не служил в армии, зло ответил я. — Вот стоишь ты зимней ночью в карауле на вышке, обнимаешь автомат — и прям чувствуешь, как растут в тебе и право, и свобода… Пока прапорщик не пришел.

— Антон, понимаю ваше возмущение, — продолжал безопасник. — Но ситуация чрезвычайная, а вы очевидно с ней связаны. Я пока не знаю, как. Но выясню, не сомневайтесь.

— Я не убивал этих долбоебов! — заявил я твердо.

— Да, — вздохнул Вассагов. — Я знаю. Не убивали… пока.

— Что-о-о? — я окончательно растерялся.

— Хотите зеленого чая? — он встал из-за стола, подошел к угловому шкафу и, открыв дверцу, щелкнул клавишей включения чайника. — У меня неплохой улун.

— Чтобы любить зеленый чай, надо уметь наслаждаться тонкими оттенками отсутствия вкуса, цвета и запаха, — отказался я.

— Простите, кофе вашего любимого не держу, врачи запрещают.

Он положил в прозрачную сферическую чашку с двойными стенками тонкого стекла несколько скрученных комочков, залил кипятком, поставил на стол и сел. Некоторое время мы молча смотрели на то, как шарики улуна, завариваясь, разворачиваются в цельные листья. Наверное, и правда хороший чай — но я бы лучше коньячку сейчас всадил, честное слово.

— Прошлым вечером, около десяти часов, в полицию поступил звонок о стрельбе по адресу Блаватской, сорок два. Звонили жильцы дома напротив, встревоженные громкими звуками. По их словам, была серия из минимум десяти выстрелов. Они выглянули в окно, но никого не увидели. Прибывший на вызов наряд патрульно-постовой службы зафиксировал приоткрытую дверь, проник внутрь и в задней комнате увидел это, — Вассагов показал чашкой на фотографии. — Вызвали убойный отдел. Их эксперты сняли первоначальную картину, собрали улики, вышли на улицу ждать труповозку, но она всё не ехала. Не дождавшись, они вернулись обратно и увидели, что тела отсутствуют, нет никаких следов крови, стрельбы и прочего. Исчезли все улики. К моменту нашего прибытия они уже с трудом вспоминали, что они тут делают и зачем вызвали нас. К счастью, у них оказался пленочный фотоаппарат и в нем отснятая пленка. Столкнувшись с ненадежностью хранения данных, многие вернулись к доцифровым технологиям, — пояснил Вассагов.

— И что же с жертвами? — поинтересовался я.

— Они были крайне недовольны, — усмехнулся безопасник, — тем, что их разбудили под утро и задают очень странные вопросы.

— То есть меня не подозревают в убийстве?

— В каком убийстве? — недоуменно поднял брови мой собеседник. — Все, слава богу, живы.

— Александр Анатольевич, я ни хрена не понимаю, — признался я. — Так что вам от меня нужно-то?

— Антон, — сказал он задушевно и мягко, как кот, выманивающий из норы мышь, — вам явно есть, что мне сказать, я это чувствую. Так скажите, не держите в себе!

Я подумал и решился. Надо было что-то дать Александру Анатольевичу, чтобы он отстал от меня хотя бы на время с этим чертовым пистолетом. Ну, извини, Крыскина…

— Я, возможно, знаю, где этот беглый гуру, Апполион Адимус. Вы же хотели его найти?

— Почему «хотели», Антон? И сейчас хотим!

— Я думаю, что он скрывается дома у Аэлиты Крыскиной, — сказал я неохотно и, не удержавшись, добавил. — В шкафу, среди трусов. Только не спрашивайте, откуда я это знаю!

Вассагов иронически присвистнул:

— Не такое, значит, и «недоступное» это ее «наслаждение»? А вы, Антон, я смотрю, времени не теряете…

— Но-но, не надо пошлости! — возмутился я. — Случайная догадка.

— Ладно, Антон, благодарю вас за сотрудничество, — удовлетворённо сказал он.