Календарь Морзе

— Ты вырос из этого прозвища, коллега. И не стесняйся долбить Кешью, чтобы он поднял тебе зарплату, а то он сделает вид, что и так сойдет.

— Пап, он так смешно тебя изображает! — сказала белобрысая, хихикая в кулачок.

— Меня?

Женя смутился, но я только рукой махнул. Какая теперь разница. Пусть развлекается.

— Сегодня уезжаешь? — спросил он.

— Чего тянуть?

Стремительно забывающий тот бесконечный день город стал мне невыносим. Я бы уехал сразу, но кое-что надо было закончить.

На похоронах Сергея и Елены Трубных, чьи тела были доставлены самолетом четырнадцатого июля, опираясь на локоть Павлика, стояла с бессмысленным лицом одетая в траур Анюта. Героический имидж с городского сисадмина быстро полинял, и он, кажется, сам уже не понимал, что делает рядом с ним эта странная женщина. С моим отбытием существование этой тульпы станет окончательно бессмысленным. Я бросил комок сухой земли на крышку гроба и мысленно попросил прощения, что не сберег. Надеюсь, где-то там, в бесконечном никогда, синеглазая девушка с красным нетбуком, сидящая в пустой квартире из своего детства, дождется родителей, и они больше никогда не расстанутся.

Над общей могилой завел положенный речитатив суровый священник с перекошенным от застарелого шрама лицом, и я начал пробираться к выходу.

— Не казни себя, — сказала мне Марта. — Это не твоя вина, что она замкнула город в петлю. И не твоя вина, что так всё кончилось.

— Я говорила, что обращусь к тебе с просьбой? — сказала она мне в первый день вернувшегося в город времени.

— Да, — сказал я, неловко пытаясь расчесать белобрысые лохмы на голове своей внезапной дочки. — Конечно. Валяй.

— Дай сюда, — Марта отобрала у меня расческу, и дело сразу пошло быстрее. — Я прошу тебя взять меня с собой.

— Уверена? — я не удивился, я ожидал чего-то в этом роде.

— Как я и говорила, ты можешь сказать мне «нет» и ничего тебе за это не будет.

— А тебе?

— Не знаю. Мартын уже начинает забывать, что у него то ли есть, то ли была, то ли не было сестры… Что случится с забытой тульпой? Может быть, через какое-то время я просто исчезну.

— Это неправильно, — сказал я. — Так нельзя.

— Ты будешь моей мамой? — спросила девочка.

— Если твой папа не против.

— Не против, — сказал я почти без колебаний. — Ей нужна мама. Я слишком многого не знаю о тульпах…

— Поверь, — рассмеялась Марта, — о десятилетних девочках ты не знаешь гораздо больше!

— Настя. Тебя зовут Настя, — сказал я той ночью, глядя в синие, совершенно Анютины глаза ребенка. Я всегда думал, что, если у меня будет дочь, то я назову ее Настей.

— Очень трогательно, — мрачно сказал карлик. — Так я пойду? Ты не будешь меня душить, или топтать, или что ты там собирался делать только что?

— Ничего не хочешь объяснить?

— Нет.

— А придется. Кто она?

— Твоя дочь. И нет, я не знаю, как это получилось. Просто вижу такие вещи. Она дождалась отца, которого не дождалась ее мать, круг замкнулся, все закончилось. Всем спасибо, все свободны. Так я пошел?

— Ее мать?

— Ты тупой?

— Я еще могу передумать насчет «душить и топтать».

— Тупой, — констатировал карлик. — Это твоя дочь от Анны Трубной. Девушка — вот сюрприз! — была от тебя беременна. Но эта сумасшедшая истеричка…

— А в глаз?

— Эта трепетная нежная душа, — поправился Адимус, — не хотела детей от такого мудака, как ты, и записалась на аборт. Тяжелое решение для любой женщины, а тут еще и отца убили… Ночь, отчаяние, завтра аборт и самолет с телами родителей… Хлоп — и имеем то, что имеем. Про́клятый город. В любом другом месте она бы просто повесилась, не доставляя хлопот никому, кроме патологоанатома.

Карлик осторожно, бочком вдоль стены, стараясь держаться от меня подальше, направился к выходу. Я его не останавливал. Мне было, о чем подумать.

— Нет, она не исчезнет, стоит вам отвернуться, — терпеливо объяснял мне профессор Маракс. — Не переживайте так, Антон. Вряд ли в мире есть специалисты по материализованным тульпам, но по всем тестам она самая обычная десятилетняя девочка. Нормальный здоровый ребенок, развитие соответствует возрастным нормам. Кстати, генетический тест показал, что она ваша дочь во всех смыслах…

«Во всех смыслах дочь», не обращая на нас никакого внимания, болтала ногами, сидя на лабораторном столе, и гоняла шарики на планшете профессора.

— Не рановато мне иметь десятилетнюю дочь? — спросил я, глядя на курносое белобрысое существо, с которым мне теперь предстоит жить.

— Некоторые обзаводятся детьми и раньше, ничего страшного. Впрочем, разумеется, вас никто не заставляет…

— Вот еще! — решительно оборвал его я. — Пойдем, Насть, нам пора.

Она спрыгнула со стола, с заметным сожалением оставив на нем планшет, подбежала ко мне и обняла, глядя на меня снизу невыносимо мамиными глазами.

— Пойдем есть мороженое? Я не плакала, когда брали кровь! Ты обещал!

— Конечно, пойдем! Ты заслужила, моя храбрая девочка!

Тульпа, говорите? Да к черту! Это моя дочь.

— Опять нажрался? — нудела недовольная женщина, проходя мимо веранды открытого кафе. Мы с Мартой невольно переглянулись, Настя была слишком увлечена мороженым.