Календарь преступлений

— Странно, когда на годовщину свадьбы дарят подарок только одному из родителей, — холодно заметила Никки.

— Мы подарили папе кости, а маме рубиновый кулон.

— Ничего не понимаю! — с раздражением сказал инспектор. — Ключи, рубиновые кости, императоры!.. Эллери, ты можешь разобраться в этой мешанине?

— Будем надеяться, что нет, — промолвил доктор Хэггард. — Я был готов убить Марка за эту его выходку…

— Так же как вы убили вашего отца, доктор Хэггард? — осведомилась Никки.

Трейси улыбнулся:

— Это показывает, насколько коварен пропагандистский план Марка. — Он пожал плечами и исчез в темном коридоре.

Инспектор и Никки уставились ему вслед, когда Эллери резко сказал:

— Ты и Никки, отправляйтесь спать.

— А что ты собираешься делать? — спросил его отец.

— Оставаться здесь, — ответил Эллери, катая между ладонями исторические кости, — пока не выброшу двенадцать.

* * *

Мальвина Хэггард визжала весь остаток ночи, и ее визг доносился в оружейную комнату вместе с голосами спорящих братьев. Но в самой оружейной слышались только звуки катящихся костей, словно двухтысячелетний призрак императора явился сразиться в кости с Эллери. С наступлением холодного рассвета звуки прекратились, и Эллери, поднявшись к спальням, разбудил всех по очереди, пригласив их — даже полоумную Мальвину — присоединиться к нему на месте давнего преступления. Что-то в его поведении успокоило Мальвину, и она послушно спустилась вместе с остальными.

Они заняли места вокруг письменного стола в пыльной оружейной. Марк был злобен и возбужден, Трейси — напряжен и внимателен, Мальвина — сонлива, а Никки и инспектор с трудом сохраняли спокойствие.

— Дело раскрыто, — объявил Эллери.

Марк расхохотался.

— Черт бы тебя побрал, Марк! — выругался его брат.

Мальвина начала напевать унылую мелодию.

— Я часами бросал эти рубиновые кости, — продолжал Эллери, — с самым удивительным результатом. — Встряхнув кости в правом кулаке, он бросил их на стол.

— Девять, — сказал Трейси Хэггард. — Ну и что тут удивительного?

— Не просто девять, доктор Хэггард. Три и шесть.

— Ну, это и есть девять!

— Нервничаешь, Трейси? — хохотнул Марк.

Эллери снова бросил кости.

— Одиннадцать.

— Не просто одиннадцать, доктор. Пять и шесть. — Эллери бросил кости в третий раз. — А теперь семь — один и шесть. Вот так всегда.

— Что — всегда? — спросила Никки.

— Всегда шестерка, малышка. Пока вы были наверху, я сделал несколько сотен бросков этих костей, и, хотя одна из них вела себя с заслуживающим одобрения разнообразием, другая каждый раз показывала шестерку!

— Мошенничество! Кость «заряжена» — налита свинцом! — воскликнул инспектор. — Кому, ты сказал, принадлежали эти кости?

— По словам Марка, Гаю Цезарю, более известному как Калигула — императору Рима с 37 по 41 годы. И это очень похоже на правду, так как Калигула был одним из самых выдающихся в истории мошенников при игре в кости.

— И что все это значит, Эллери? — спросил Марк Хэггард.

— Ваш отец оставил эти кости в качестве ключа, указывающего на одного из вас как на его убийцу. Здесь были две кости, а в комнате было два револьвера 38-го калибра. Теория: кости были для вашего отца каким-то образом связаны с двумя револьверами. Но теперь мы знаем, что одна из этих костей «заряжена» — ты сам использовал этот термин, папа, — а другая нет. Вывод: Джим Хэггард хотел сообщить, что убийца зарядил один из этих револьверов.

— Великолепно! — воскликнул Марк Хэггард.

— Нелепо, — возразил его брат. — Конечно, он зарядил один из них. Но какой именно?

Мальвина продолжала улыбаться и напевать, отстукивая ритм точеными белыми пальцами.

— «Заряженная» кость всегда показывает число шесть, — объяснил Эллери, — а один из револьверов лежал на полке под номером 6. Очевидно, револьвер, связанный с этим числом, и был тот, который зарядил убийца, иными словами, тот, из которого он всадил роковую пулю в Джима Хэггарда.

— Ну и что? — фыркнул Трейси Хэггард. — Каким образом знание того, из какого револьвера застрелили папу, поможет нам определить, кто из нас это сделал?

— Убийца открывает дверь — револьверы 38-го калибра находятся на полках справа и слева от него. Мы знаем, что он выбрал револьвер с левой полки. Какой человек, столкнувшись с подобным выбором, автоматически берет предмет слева? Разумеется, левша. И это указывает на… — Эллери умолк.

— Здорово! — с восхищением произнес инспектор. — Как только это получается у моего малыша, Никки?

— И каждый раз! — с восторгом подхватила Никки.

— Так на кого же это указывает, сынок? — спросил старик, потирая руки.

— Предполагалось, что это должно указывать на Мальвину, — сказал Эллери, — которая, открыв нам дверь, держала свечу в поднятой левой руке — что вслух прокомментировала мисс Никки Портер, — в то время как братья добросовестно демонстрировали в течение ночи, что они оба правши. К сожалению, леди и джентльмены, мне придется разочаровать вас. Помимо множества мелких, чтобы не сказать смехотворных, нелепостей в замысле, в нем был один чудовищный изъян.

— Замысел? Изъян? — пробормотал инспектор Квин.