Календарь русской природы

Сыреющий, нетвердый, серовато-бледный снег опятнал дол, изукрасил нахохленные деревца по овражкам. "Первый снежок – не лежок", будто на побывку прибыл: полежал считанные дни и стаял. Но, пропадая, он унес с собой и остаток приземного тепла. Теперь гонцам зимы – морозцам – раздолье. Завыли свежие ветры, холодят остывающую землю. Моросят затяжные дождички пополам со снегом. Волны холода сменяются робким солнцегреем, угасающими порывами осени.

Приятна в пору зазимья встреча со снегирями. После стаявшего снега, когда едва-едва начинает подбирать сырость и солнце исподлобья лишь накоротке выглядывает, кто ж, как не снегирь, пленяет любознателя природы и яркостью оперения, и флейтовой песенкой! "Рюм-рюм-рюм",- скрипуче играет живая флейта. Подойдешь к раскидистому кусту, глянешь в сетку ветвей, а там ватага румяных птиц расселась. Впрочем, снегири не все одинаково разодеты.

Снегирек-петушок в черной шапочке на затылке, на плечи и спину наброшена светло-серая накидка, спереди он и совсем праздничен – малиновым жаром отливает кино-варно-красная манишка. На крылья и хвост натянут блестящий черный фрак. Снегурушка одета куда как скромно: вместо красных нарядов предпочитает бурые и серые; черные перья без блеска. Почти воробью под стать. Но снегурушка не унывает, она и в затрапезе привлекательна: это ведь ей напевает нежную песенку расфранченный супруг. Снегириные пары определяются на всю жизнь и верными друг дружке остаются при любых обстоятельствах.

Вот румяные птички снялись с куста и, плавно скользя в воздухе, подались на пустырь. В зарослях лебеды и крапивы остановка. Здесь надворные постояльцы столовку облюбовали, в меню – обширный набор семян сорных трав. Черный, короткий, вздутый к основанию клюв ловко расправляется с вегетарианским блюдом – попусту не растрясет спелые семена. С плодами дело другое. Иной раз под рябинами после снегириного пиршества весь снег закраснеется: семена проглочены, а раздавленная мякоть выброшена. Когда снег завалит сорняки, а нужных плодов поблизости не окажется, неизбалованные таежники и древесные почки аппетитно поклюют. Голод – не тетка.

Неказист ноябрьский день. Проглянет накоротке солнышко и скроется: небо в свинцовой наволочи. Уроженцы морей и океанов – циклоны своенравно подбивают погоду на ростепель. Стоит зиме взяться за силу, как снова одолевает ненастье. От робкого снежка не остается и следа. Пороша за порошей чередит, но ни одна не скрывает чернотроп.

Фенологический паспорт зимы – устойчивый снеговой покров. Ложится он обыкновенно лишь к концу ноября. За последние 30 лет в первых ноябрьских числах покровный снег улегся всего четыре раза. А коли нет у снега постоянной прописки – зиме фенологический паспорт не выдается.

Зима не зима, а на можжевеловом кусту в подлеске объявились какие-то хохлатые птицы. Ба, да ведь это ж свиристели! Любят таежники лакомиться спелой ягодой нашего северного кипариса – мозжухи, по-другому, еленца, арчи. Спелая можжевеловая ягода – черная, с сизым налетом; сырая, или молодая,- зеленая, ее не трогают свиристели. А на рябинах пиршество дроздов. Веселой гурьбой обирают рябинники деревце за деревцем, оставляя после себя унылые ветки. Дрозд в вредней полосе России на зиму не остается, зато жирует на пролете вволю до самых заправских холодов.

Поглядим и на зайца, он ведь за обновки принялся. Белеет с ног, меняя землистый цвет на светлый – снегу под стать. Только снегу-то нет и нет, а переодетым в белое не разбежишься- заметен отовсюду. Вот и отсиживается косой в открытом понизовье: в лесу гремучие листья пугают. Немало натерпится страху, пока дождется первопутка. Видно, об этих его злоключениях и говорится в народной пословице: "Заяц сед – навидался он бед".

В лесопарках сейчас интересно наблюдать за лиственницами. Нередко в их раздетых кронах виднеются шары беличьих гнезд. Поутру вынесется проворная хозяйка за пропитанием, сбежит к комлю ствола – и прыжками к тайнику. Там у нее припрятаны орешек или желуди. Отроет припас, зацокает на радостях и, глядишь, опять подалась в свои владения.

За оттепелью, того и гляди, заправские морозцы ударят. Стынет земля, остекляются молодым ледком тихие водоемы. За ночь ставятся на ледяной замок непроточные пруды. О лужах и разговору нет, они уж давно заволоклись молочным обливом. Ноябрь без топора и клиньев мосты мостит, так и норовит до живой воды добраться. Но живую воду скует не скоро.

Дни идут на убыль, а ночи прибавляют и прибавляют. Непроглядно темные, в мороз звездистые, студеные: "Ноябрьские ночи до снега темны".

Все крепче забирает зима, насылая стужу и снег. Закрутилась свитками поземка, переползая через затверделые дороги. Холода сменяются потеплениями, снег – дождем. Но зима берет верх. Светоносный солнечный луч заметно слабеет: "В ноябре рассвет с сумерками среди дня встречается".