Календарная книга

После этого он двинулся к освещённой платформе, где уже вставала звезда последней электрички. История завершила свой круг, и вот он пробирался мимо спинок кроватей и проволоки, которыми местные жители окружили свои незаконные посадки. Зон вспомнил чьи-то слова о том, что в этом мире можно надеяться только на выращенную своими руками картошку.

Электричка призывно закричала, и он наддал ходу. Зон бежал, а в спину ему глядели, невидимые в темноте, голубые глаза огородов.

27 апреля 2021

Ночь при полной луне (День пожарной охраны. 30 апреля )

Авария случилась на исходе ночи. Машина пробила ограждение, перевернулась и ударилась об дерево.

— Плют-плют-плют, — осуждающе сказала ночная птица, а осторожные ночные звери промолчали. Их манил запах крови и смерти, но звери боялись другого запаха — запаха бензина и металла, шедшего от обломков. Звери боялись шума дороги и наступающего утра. Но главное, они боялись самого этого места.

А семья в машине перестала существовать под тихий звук случайно уцелевшего радио.

Кровь отца мешалась с кровью матери, кровь ребёнка капала на траву отдельно.

Кровь густела, переваливалась через излом искорёженного железа, двигалась по стеблям травы, и, впитываясь в землю, совершала свой путь медленно. Чрезвычайно медленно, миновав плодородный слой, совсем немного этой крови миновало песчаник, и, наконец, просочившись по косому пласту глины вниз, единственная её капля достигла того, кто ждал её долгие годы.

Знахарь лежал на животе, осиновый кол, которым проткнули его тело, истлел, но не осталось ничего живого и в его обескровленных тканях. Сила давно ушла из них.

Но вот единственная капля чужой крови коснулась его затылка. И тут же она начала делиться, множиться, она мешалась с подземными соками и глинистой водой. Новая кровь наполняла тело Знахаря, и он принялся ворочаться, попадая руками в кротовьи ходы и подземные полости. Уже исчезла с поверхности над ним разбитая машина, уже деловитые рабочие с плоскими лицами починили ограждение, а Знахарь всё набирал силу, дышал перегноем и песком, распугивая зазевавшихся червяков.

Он вылез наверх спустя несколько ночей — когда поляна в придорожном парке была залита белым лунным светом.

Ночная птица поглядела на него маленьким глазом-бусинкой, открыла клюв, чтобы сказать своё «Плюют-плют», но вгляделась тщательнее и раздумала петь.

Знахарь привыкал к новому воздуху вокруг себя — тогда, сто лет назад, когда его, обессиленного, догнали мужики с дрекольем, это место было обычным лесом. Рядом стоял его дом — но вместо несуществующего забора начинался асфальт, по которому катили первые утренние машины. Местность изменила свой профиль, большой город сжевал рельеф прошлого, засыпал овраги и возвёл насыпи.

Знахарь знал об этом мире многое (под землёй вести распространяются быстро), но многое было открытием — искусственный свет, запах… И ко всему надо было привыкать.

Он ещё раз посмотрел на осевшую, опустелую землю, провёл по ней руками и зашагал на свет.

Колдун в этот час стоял на балконе своей квартиры. Балкон был велик и обширен — это была часть крыши, открывавшая вид на полгорода. На гладкой поверхности, покрытой итальянским мрамором, было пусто — только ряды папоротников в кадках ждали своего часа.

Раскачиваясь в кресле, Колдун бросал на утренний ветер сор и пыль из маленького мешочка, висевшего на шее. Сор летел прихотливо — ветер нёс его с Запада на Восток, поворачивал обратно, сор влетал в раскрытые по жаре окна, оседал на уличных скамейках.

Это несчастья и неудачи летели по городу — сейчас Колдун сеял их просто так, для удовольствия. Иногда он развлекался тем, что следил за судьбой каждой соринки и щепочки — но сейчас его пальцы двигались машинально, а губы твердили заклинания сами.

Но этим утром над алой полосой восхода, сразу над тучами, вспыхнула и мигнула зелёная звезда. Через мгновение она погасла, но Колдун сразу понял, что пришёл тот час, которого он так боялся. Проснулся Знахарь, и теперь будет искать его, чтобы мстить.

Сам Колдун был похоронен давным-давно, на юге города. Он проснулся на полвека раньше, чем Знахарь. И кровь, разбудившая его, текла реками, а не каплями. Сначала над Колдуном устроили дачи, и он слышал сквозь толщу земли, как пируют новые хозяева жизни, как вертится, постоянно заедая, граммофонная пластинка, а потом он услышал плач и голоса всё тех же дачников, которых расстреливали сноровистые люди в военной форме. Мертвый Колдун купался в крови, которой набухла земля, и, когда вышел на лунный свет, то понял, что пришло его время.

За годом нового рождения пришло время войны, и Колдун радовался, что заново появился на свет в правильное время, чтобы не ломать руками выстуженную землю сорок первого года. Когда над этим местом тонко запели в вышине бомбардировщики, он уже давно набрался злой силы из человеческого страха, и этого страха было вдосталь.

А теперь леса исчезли, и окрестные деревни давно стали городом. Город, как людоед, пожрал пашни и избы и переварил людские судьбы.