Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии. Годовой цикл

Сведения о календарной обрядности народов Юго-Восточной Азии могуч быть почерпнуты из различных разделов музейной экспозиции. Большой интерес представляет жилище ланна-таи (Северный Таиланд), а также усадьба богатого балийца. Одна из особенностей создания экспозиций под открытым небом — приглашение национальных мастеров для оформления и обживания этих жилищ; здесь же отмечаются семейные и календарные праздники. Богатейшие материалы собраны в залах музея. Экспозиция может быть дополнена просмотром на специально установленных в залах телевизорах этнографических фильмов. Так, прекрасным источником для этнографического познания является фильм о балийских обычаях и обрядах, связанных с уборкой риса. Материалы по календарной обрядности народов Юго-Восточной Азии собраны и в слайдотеке музея.

Календарные обычаи и обряды как неотъемлемая часть традиционной культуры.

Предметом нашего изучения являются календарные обычаи и обряды, праздники годового цикла народов Юго-Восточной Азии. Попытаемся кратко рассмотреть, как этнографическая наука определяет эти важнейшие компоненты культуры народов мира.

Одна из первых в нашей науке всесторонних характеристик мировой историографии изучения календарных обычаев и обрядов принадлежит перу С.А. Токарева. Мы имеем в виду его главу «История изучения календарных обычаев и поверий» в монографии «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев» (М., 1983).

Как отмечает автор, в русской и европейской этнографической науке понятие «календарные обычаи и обряды» сформировалось в первой половине XIX в. и связано с именами русских ученых И.М. Снегирева [Снегирев, 1837] и А.В. Терещенко [Терещенко, 1847–1848]. Большой вклад в изучение именно календарных обычаев и обрядов внес немецкий этнограф В. Маннхардт сочинениями, которые датируются 60-70-ми годами XIX в. (см. [Токарев, 1983 (II), с. 12, 13]).

В отечественной науке в последние десятилетия вновь возрос интерес к изучению календарных обычаев и обрядов, и календарных праздников. Правда, большая часть работ, опубликованных в эти годы, посвящена календарным обычаям и обрядам русского, украинского, белорусского народов, а также народов европейской части СССР и народов зарубежной Европы (отметим лишь некоторые из них: [Чичеров, 1957; Пропп, 1963; Бахтин, 1965; Токарев, 1973; Календарные обычаи, 1973; Попович, 1974; Календарные обычаи, 1977; Календарные обычаи, 1978; Болонев, 1978; Календарные обычаи, 1983; Соколова, 1979; Громыко, 1986; Бернштам, 1988; Даркевич, 1988; Некрылова, 1988]). Это объясняется наличием огромного систематизированного фактического материала, а также давними традициями исследования указанных проблем. Издание этих работ способствовало развитию исследований календарных обычаев и обрядов у других народов нашей страны. Широко развернулось, например, изучение календарно-обрядовой культуры народов Дагестана (см., например, [Календарь и календарные обряды народов Дагестана, 1987; Булатова, 1988]), Средней Азии и Казахстана (см., например, [Древние обряды, 1986]). Богатые традиции в изучении календарных обычаев и обрядов имеются у народов Прибалтики. Появились работы, посвященные календарно-праздничной культуре народов Восточной Азии (китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев) [Календарные обычаи, 1985; Календарные обычаи, 1989].

Для дальнейшего изучения календарных обычаев и обрядов народов мира, в частности народов Юго-Восточной Азии, огромное значение имеют вопросы теории и методики анализа календарных обычаев и обрядов. Отметим некоторые из них: обоснование связи календарных обычаев и обрядов с трудовой деятельностью земледельцев [Чичеров, 1957]; понимание праздников как выражения «двумирности средневековой жизни (официальной и народной)»; утверждение связи праздника с народным идеалом жизни, выраженным в первую очередь в карнавале [Бахтин, 1965].