Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии. Годовой цикл

Довольно подробное описание Праздника натов дает Н. Левис, посетивший это празднество в Таунбьоне в 1951 г. Он происходил на обширном, специально выделенном для этого месте, окруженном множеством постоянных и временных сооружений. Праздник длился семь дней, и труппы актеров, в том числе кукольных театров, съехались со всей Бирмы. Из бамбука была построена платформа, закрытая с трех сторон. Там установили 37 изображений натов, вошедших в упоминаемый выше пантеон. Повсюду изображения павлина (символа бирманской государственности, бирманской традиции). Среди изображений натов находилась и маска буйвола, его рога были обвиты листьями и «побегами травы» (по всей вероятности, побегами молодого риса).

Дальнейшее описание Н. Левисом происходящего напоминает Праздник Наткадо (жен натов): танцы женщин, в которых вселился дух, обильные возлияния пальмового вина и, наконец, впадение танцующих в состояние транса. После этого начинался следующий этап ритуального обряда. В танец вступал мужчина, державший в руках банановые листья (символ плодородия и живительной силы природы). Медленный темп танца постепенно убыстрялся. Внезапно танцор останавливался с закрытыми глазами. Ему подносили маску буйвола. Начинался танец, имитирующий поведение животного, который заканчивался полубессознательным состоянием танцующего и падением его на землю. Завороженные зрители не могли оторвать взора от «буйвола». Дети с криком разбегались, когда взгляд «буйвола» падал на них. Кульминация ритуала — омовение «буйвола» водой, в которой плавают бананы и стебли травы (или риса), и «поедание банана», точнее половинки банана вместе с кожурой. Затем танцора-«буйвола» отводили в сторону, маска сбрасывалась, а ритуальный обряд завершался бешеной пляской наткадо — по выражению Н. Левиса, «новобрачных демона (злого духа)» [Levis, 1952, с. 251–259].

Присутствие на празднестве духа «буйвола» и его центральное место в церемонии, а также оргиастические пляски — все это связано не только с историческими преданиями о смерти бирманского короля Аноратхи (при котором в XI в. произошло официальное признание буддизма в качестве государственной религии) от дикого буйвола. Целый ряд поведенческих реалий Праздника натов — подношения всем духам-натам, ритуал умилостивления духов, появление жен натов и их пляски — могут символизировать человеческие жертвоприношения натам, существовавшие в древней и средневековой Бирме. При строительстве крепостных стен, например, или особо важных сооружений внутрь мог быть замурован человек; после смерти он будто бы превращался в ната-хранителя этого сооружения. Имитация танцором-«буйволом» движений и поведения животного, игравшего важнейшую роль в процессе обеспечения сельскохозяйственных работ тягловой силой, его кормление и наличие в угощении и аранжировке растений — символов плодородия — все это свидетельствует о том, что основным содержанием Праздника натов является отражение процесса исторического компромисса между добуддийскими верованиями древних бирманцев и буддизмом, их ритуальными обоснованиями природных явлений и производственных сельскохозяйственных циклов. Обращенное к духам-натам моление об урожае — основной стержень и смысл Праздника натов в Таунбьоне. Очевидно, он доносит до нашего времени и оргиастический характер обрядов, и ритуал давних времен.

Ритуальные подношения монахам по случаю окончания буддийского поста.

Со времени начала буддийского поста (ва-вин — «вхождение в пост») и вплоть до его окончания (ва-тхуэ, ва-чу — «выход из поста», «освобождение от поста») ритуал ежедневного подаяния пищи монахам остается неизменным (если, конечно, окрестности деревни не превращены дождем в сплошную водную гладь). В этом случае миряне, обслуживающие монахов и живущие при монастыре, готовят пищу для монахов из припасов, собранных ранее. Нередко собранные рис и приправы составляют лишь символическую часть монашеской трапезы, основная же масса еды приготавливается теми же мирянами [Nash M., 1965, с. 137–138].

В дни полнолуния и новолуния (примерно четыре раза в месяц) происходят так называемые обязательные проповеди монахов (в дни поста только один монах читает проповеди, остальные не принимают участия в церемонии). Их суть — убеждение мирян в необходимости следовать по пути, начертанному Буддой. В эти дни мирянин должен следовать не четырем, как обычно, а десяти заповедям буддийского канона, носящим ограничительный характер [Nash M., 1965, с. 115–117, 147–148]. В это же время делаются и подношения монахам, в основном в виде продуктов питания — риса, овощей и фруктов.