Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев

Приметы и гадания, однако, являют собой лишь начальное, пассивное знание. Это знание надо использовать для успеха в работе. Отсюда — естественный переход к попыткам воздействовать на природу, т. е. не только к реалистическим, но и к примитивным магическим действиям. Нет никакого сомнения в том, что переход этот совершился еще в первобытные времена. А на этапе, когда появились определенные календарные праздники, связанные с датами космического цикла, эти праздники стали преимущественно днями, наиболее пригодными для совершения магических актов. В такой день легче всего, например, договориться о помощи с пращурами, навещающими своих потомков, с демонами гор, вод, полей и лесов (ставшими позднее, под влиянием христианства, «нечистой силой») проще поладить именно тогда, когда они показываются людям: враждебных — заклясть, у благожелательных — заручиться поддержкой.

Гадания и магические обряды бывают как индивидуальные, так и коллективные. Первые направлены на то, чтобы узнать свою личную судьбу (молодым людям главным образом замужество или женитьба) либо судьбу своего хозяйства. Коллективные же касаются судеб всей общины и производятся в отличие от индивидуальных публично, охватывая по возможности всех членов селения.

Так как в XIX — начале XX в. в Европе существовали только два типа сельского хозяйства — земледелие и скотоводство, то и коллективные обряды крестьян имели целью обеспечить прежде всего урожай, а также сохранность и приплод скота. Однако даже при синхронном рассмотрении обрядности можно заметить историю смены типов хозяйства. Это видно хотя бы в форме обрядового объекта: часто в нем сочетаются фито-, зоо- и антропоморфные черты. В последнем снопе, например, по поверьям, обитает дух в виде животного или человекоподобный, но тот же сноп ассоциируется с деревом (майским шестом) — его увивают зеленью, но и наряжают в платье. В одном и том же обрядовом заговоре содержатся пожелания и о скоте, и о саде, и о здоровье семьи. При смене типов хозяйства прежние занятия все же оставались как подсобные, поэтому и о них нельзя было забывать.

С другой стороны, обряд, приспосабливаясь к историческим переменам, в основе своей оставался прежним. Консервативность или, точнее, тенденция к консервативности, пожалуй, — главная черта обрядности и обычаев. Это заметно, например, в обрядах зимней пахоты, совершавшихся в святочный период, на сретение или во время карнавала, в зависимости от района. Если реальная пахота давно уже ведется в Европе отдельными хозяйствами (т. е. на уровне семьи), то обрядовая, типа румынского «плугушорул», — обязательно «всем миром», при участии всех жителей. Конечно, тянут плуг только ряженые, но они представляют весь коллектив и действуют при всеобщем сборе или должны обойти все дома, т. е., хотя в историческом времени уже произошел переход от общинной запашки к семейной, сакральное время, проявляющееся в обрядах, осталось в прежнем виде, не двигалось, вернее, двигалось по годовому кругу.

Символическая пахота во время карнавала (по мнению некоторых ученых, сам праздник карнавала и вырос из этого обряда) или по снегу зимой еще раз подчеркивает связь обрядовой деятельности с трудовой. Святочный и карнавальный периоды — это начало нового года. До XVI в. год и начинался в большинстве европейских стран с весны, правда с пасхи, но пасха стала в контексте народной культуры равнозначной другим весенним праздникам, поставив рядом с церковными формами те же обрядовые элементы, что и в карнавале. Кое-где в светлое воскресенье ряженые также тащили плуг. Но пасхальный праздник — явление позднее. Карнавал был раньше.

Так вот, при встрече Нового года, будь то весной или зимой, обряды, имеющие непосредственное отношение к хозяйственной деятельности, как бы имитируют рациональные действия крестьянина, предваряя их. Оторвавшись от непосредственной трудовой практики, перейдя в качественно иное время, эти обряды вошли в сферу «магии первого дня». Более уместным, впрочем, представляется термин «инициальная магия», так как гадания, приметы и другие действия такого рода совершаются не только в один день. Обрядовая запашка, таким образом, страхует, обеспечивает успех будущей реальной пахоте. В этом тоже одна из причин отмеченной выше консервативности обряда: весной на поле можно пахать и семьями, но эффективность именно общинной формы «пахоты по снегу» закреплена веками.

Аналогичную форму имитации реального трудового процесса мы видим, вероятно, и в зимних обрядах с плодовыми деревьями: их бьют факелами, перевязывают соломенным жгутом, присыпают снег вокруг стволов золой из очага. Все это — лишь символизация обрядово-трудового весеннего и летнего действия; но дерево «знает», что оно не забыто, — все, что с ним делают символически, будет сделано в нужное время реально.

Большая часть обычаев аграрной и всякой иной продуцирующей магии приурочена к весеннему периоду сельскохозяйственного года: пахоте, первому выгону скота на пастбище.