Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Конец XIX - начало XX в. Весенние праздники.

Нас в данном случае интересует отрезок времени от начала подготовки к весенним крестьянским работам до окончания этих работ. Несмотря на чрезвычайное разнообразие климатических условий Албании, вызванных горным рельефом, этот отрезок можно определить для всех албанских областей примерно с января до мая месяца. В традиционном календаре, о котором шла речь выше, этому периоду соответствуют вторая половина «зимы» и первая четверть «лета». С конца января до первых чисел марта земледельцы проверяли и чинили сельскохозяйственный инвентарь, готовясь к весенним полевым работам. У пастухов наступал период больших забот: происходил окот овец. Садоводы были заняты подстриганием и прививкой фруктовых деревьев. Характерно, что именно на это время, столь важное для крестьянского хозяйства, приходятся важнейшие календарные праздники.

Пока остается невыясненным, распространялся ли старинный календарь, обнаруженный в Люме, на всю албанскую этническую территорию и насколько он был известен в долинах, где всегда преобладало землепашество. Во всяком случае даты народных праздников указывают на то, что не только рубежи между девяностодневными «сезонами» являлись в старину знаменательными календарными вехами. Сложный генезис албанских народных верований привел к значительной разнохарактерности обрядов и поверий, которые дошли до нас в качестве традиционных празднеств.

В начале марта все население Албании, независимо от вероисповедания, шумно и весело праздновало приход весны. Возможно, в этом празднике сказывались отголоски римского календаря, согласно которому новый год начинался 1 марта. Разница в счислении между юлианским стилем (который в Албании называют турецким) и григорианским (о котором говорят: «считаем по-французски», т. е. по-европейски) привела к тому, что праздник весны отмечают или 1 или 14 марта.

В Люме этот праздник называли «день лета» (dita e verës) и отмечали за 45 дней до георгиева дня, на рубеже двух малых 45-дневных календарных отрезков. В его наименовании явно заметна известная условность в обозначении принятого в народе праздника. В Люме он сохранялся до недавнего времени в особенно полной и интересной форме.

На рассвете, до восхода солнца все жители от мала до велика натощак шли к ручью, умывались и наполняли сосуды свежей водой. Затем возвращались в дома, завтракали (обычно на завтрак подавали вареную тыкву и кофе) и поздравляли друг друга с праздником. Все это надо было успеть до восхода солнца. Затем мужчины закалывали жертвенное животное — курбан (kurban); в зависимости от достатка и многолюдности семьи резали быка, одного или нескольких баранов, коз, в крайнем случае могли зарезать петуха, однако жертва была обязательна. Остаться на праздник без курбана считалось для горцев величайшим несчастьем. Жертвенное животное жарили на вертеле в очаге. Это считалось более изысканным и традиционным угощением, чем вареное мясо.

Дети, не промолвив ни с кем ни слова, отправлялись на поля искать в земле, под снегом, который еще покрывал горные склоны, знаки оживающей природы: цветок или зеленую травинку, насекомое или червяка, выползающего из-под снега. Затем они также молча возвращались домой и, остановившись перед дверью, восклицали: «О, мама!» Хозяйка из-за двери: «Кто там?» Дети говорили: «Козлята, ягнята, мальчики». Хозяйка подходила к двери и восклицала: «Уходи, черная судьба! Приходи, белая судьба!» После этого дети входили в дом и клали посередине комнаты свои находки. Люди весело поздравляли друг друга с приходом весны, а детей оделяли орехами, сухими фруктами и т. п.

Затем садились за обед. После него ходили друг к другу в гости, шло взаимное веселое угощение. Вечером все собирались на поляне на танцы[908].

Проводы плохой судьбы и встреча хорошей, доброй доли, возникшие, возможно, в связи с празднованием нового года, известны и в других областях страны. В местности Опар, например, зло «отдавали» источнику, ключу: выпекали пирог («калач ключа»), который, очевидно, когда-то бросали в воду, а позже стали съедать на берегу водоема, приговаривая: «Здравствуй, ключ! Я отдал плохое, взял хорошее»[909]. Так суеверные люди при проводах старого года старались путем магических манипуляций заставить зло, несчастье покинуть их.

В области Мати праздник длился три дня: 12, 13 и 14 марта. Оригинальный местный обычай заключался в том, что дети сооружали из сухих палок, хвороста нечто вроде больших венков или колес, связывая ветки диким вьюнком; их называют дайлины (dajlinat). Вечером дети подымались на вершины холмов, поджигали венки и, вращая их, приговаривали: «Дайлины весенние, заберите лихорадку от всего лета!». В этот день женщины воздерживались от работы[910].

В горах в марте еще лежит снег, а в долинах уже начинается весенний сев, здесь март — время пышного расцвета природы.