Читаем Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники полностью

Среди народов Югославии было широко распространено поверье, что в этот праздник водные источники приобретают могущественную силу исцелять от болезней, очищать от напастей нечистой силы и вообще приносить счастье человеку. Обряды с водой — купание в источниках, умывание росой, обливание водой, а также ритуальное купание скота (например, прибрежные жители черногорского племени паштровичей мыли его морской водой), окропление освященной водой полей и т. д., — прежде широко распространенные среди всех народов Югославии, в том числе и мусульман, теперь почти полностью забыты.

Центральное место в праздновании иванова дня занимали обычаи с огнем. С вечера под праздник повсюду зажигали ритуальные огни — это могли быть большие и маленькие костры, факелы, огненные колеса и стрелы (kres, kris, krijes, koleda, svitnjak, svijetnjak, lile, olalije, oratnice, palilije, masale).



Украшение венками дерева (Сербия)


Анализируя различные народные толкования этих огней, югославские ученые (М. Гавацци, С. Зечевич) полагают, что они имели целью: а) помочь солнцу сохранить свою мощь после летнего солнцестояния; б) очистить людей и скот от пагубного воздействия нечистой силы, например от болезней; в) содействовать благополучию людей, например: созданию семей, плодовитости скота и плодородию земель.

Особенно яркое выражение действия с огнем получили в западных районах страны (Хорватия, Словения), где повсеместно было в обычае жечь костры. Костры жгли не только в сельской местности, где их раскладывали на перекрестках или вблизи дорог, на холмах, в лесу, но прежде и в городах, например в Загребе, — перед городской ратушей (начало XVIII в.).

Прежде нередко устраивался большой общесельский костер, дрова для которого заранее заготавливала молодежь села. Бывало, что костер жгли в каждом квартале или даже в каждом дворе села, а также на нивах. Готовя костер, заботились, чтобы он был большим, высоким и долго не прогорал; в некоторых областях его зажигали только от огня, высеченного кремнем. В ряде местностей Словении, например в Корошке, Штайерско и Горенско, в середину костра — он представлял собой обычно сваленные в кучу дрова, хворост, ветви и кору — ставили ствол дерева, украшенный венками и лентами. У костров собирались взрослые, молодежь и дети. Здесь веселились — пели, водили коло, стреляли из ружей. Молодежь перепрыгивала через костры, а взрослые проходили по пепелищу или между кострами и несли на руках маленьких детей. В Славонии (Хорватия) даже раскладывали три костра — один большой и рядом два маленьких. Мимо костров или по их пепелищу часто прогоняли скот. В некоторых областях, например в окрестностях Синя (Хорватия), дети, а иногда и взрослые клали на горячие угли костра молодые наливающиеся колосья пшеницы и съедали их — на счастье и изобилие.

В других областях Югославии костры жгли гораздо реже. Так, например, в Сербии, главным образом в горах, костры жгли пастухи; здесь также было в обычае перескакивать через них. В селах Шумадии костры жгли девушки, собиравшиеся для этого ночью на холмах. У костров, огонь для разжигания которых высекался обязательно кремнем («жива ватра»), девушки с венками на голове до восхода солнца танцевали и пели обрядовые песни. По возвращении в село они окуривали свои дома дымом недогоревших поленьев. Этот обычай, оказавшийся довольно устойчивым, вероятно, является пережитком каких-то женских союзов.

Аналогичный обычай был известен и в некоторых областях Словении, например в Штайерско. Там девушки каждую ночь от юрьева до иванова дня проводили вместе в каком-нибудь шалаше, украшенном цветами и лентами (maika). С пением ритуальных песен они обходили поля, как бы охраняя их. Перед ивановым днем они разжигали костер, у которого пели и танцевали, перепрыгивали через него. Верили, что если удастся перепрыгнуть через костер, то в этом году выйдешь замуж.

В восточных областях страны более распространенными были факельные огни. Факелы, делавшиеся из заранее заготовленной и специально обработанной коры деревьев, зажигали в загонах для скота, на холмах, устраивали специальные факельные шествия, как это было принято, например, у мусульман Боснии, у хорватов Славонии. Нередко в одних и тех же областях жгли и костры и факелы. В Словении парни, соревнуясь в ловкости, катали огненные колеса (горящие ободья, обмотанные соломой, ветвями, пряжей и т. д. и обмазанные смолой) и бросали вверх горящие четырехугольные или круглые дощечки — šibe, обычно предназначив их кому-нибудь с определенными пожеланиями.

По народным представлениям, такой же магической силой, как ритуальные огни, обладали недогоревшие факелы и поленья костра, пепел и само пепелище. Именно поэтому по пепелищу ходили люди и прогоняли скот, добавляли пепел в семена, затыкали в плетень у домов недогоревшие факелы, относили в поле, сады и огороды головешки и т. п.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука
60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное