Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

В начале XVII в. испанский юрист Фернандес де Наваррете, пытаясь объяснить, почему обеднела страна, одной из причин объявлял непомерное обилие праздников, отвлекавших крестьян от труда. В главе «О множестве праздников» Фернандес де Наваррете отмечал, что в августе, например, столько же праздничных, сколько и рабочих дней. И уж коль скоро в августе, сентябре и октябре, когда ведется сбор хлеба и винограда и поля распахиваются для новых посевов, имперские законы запрещают вызывать крестьян в суд, чтобы не мешать работам, то, требует он, тем более церковь должна отменить на это время праздники^{113}. Естественно, такой рассудочный практицизм не победил, и положение осталось прежним. Урожая при всем том крестьяне не теряли, успевая и работать и веселиться, хотя сил, быть может, и тратили больше, чем при рациональной организации календаря.

Отношения двух уровней религии — «официальной» и «народной» — были, да и остаются, весьма сложными. Но, хотя господствующая церковь обладала большими возможностями в борьбе против «пережитков» и «предрассудков», их массовость и укорененность не раз приводили к потере «чистоты» католического праздника. Наиболее показательным примером может служить праздник тела господня (Corpus Christi), стоящий на границе пасхального цикла и больших летних праздников: он приходится на следующий за пятидесятницей четверг.

Корпус-кристи особенно интересен тем, что он не относится к числу древних аграрных праздников. Он был обусловлен историческими причинами и учрежден в XIII в. У басков он и называется просто «новый праздник» (Bestaberri). Его основное содержание — напоминание о сущности католического догмата причастия (евхаристии). Первоначально эта тема играла большую роль в действах страстного четверга, но постепенно сюжет Тайной вечери отошел в мистериях этого дня на задний план, вытесненный повествованием о хождении Христа по мукам; к середине XIII в. праздник, посвященный причастию, переместился на июнь. По старой памяти в Саламанке день тела господня называется «великий четверг» (Jueves mayor), как и соответствующий день страстной недели.

По поводу учреждения праздника нет единого мнения. Наиболее распространена версия, что корпус-кристи был введен папой Урбаном IV в 1264 г. в связи с так называемым «больсенским чудом»^{114}.

Праздник этот отмечается во всех католических странах, но для Испании он много веков был национальным символом и отмечался с чрезвычайной пышностью, особенно в восточной части полуострова. Причастие играло в средние века значительную роль в сложении народной и национальной идеологии, противопоставив, например, католиков-испанцев и последователей еретика Гуса — чехов, а позднее и немецких лютеран. Значение для римской церкви нововведенного праздника видно из того, что его литургический канон составлял по поручению папы сам Фома Аквинат.

Во всяком случае, возникновение этого праздника не связано ни с какими языческими традициями: оно тщательно продумано. Это праздник религиозный по содержанию, городской, сословный — по социальной организации: каждый цех, каждое сословие средневекового города выступали в нем самостоятельно, подчеркивая свое внутреннее единство и отгороженность от других.

Но постепенно в оформлении корпус-кристи стали проявляться разнообразные элементы народных гуляний, присущие другим календарным обрядам. Структура празднества сводилась с самого начала к: 1) торжественной процессии по улицам города; 2) мессе в соборе. Во время богослужения перед присутствовавшими разыгрывалось так называемое «священное действо» (auto sacramental) — спектакль на тему дня. Действа в помещении церкви — явление общее для всего средневекового христианства как на западе Европы, так и на Руси. Общим и тут и там стало также изгнание лицедеев из храма в конце средних веков. И как русские скоморохи стали лицедействовать на площадях, так в Испании и Португалии ауто было перенесено на улицу и стало представляться либо в ходе процессии, либо после мессы.

Великие сценографы испанского «Золотого века» — Лопе де Вега, Тирсо де Молина и особенно Кальдерон — использовали во многих своих пьесах традицию auto sacramental, да нередко их спектакли на ту же тему и воспринимались как действа и давались не на театре, а под открытым небом.

В наши дни от театрализованных действ такого рода осталось только участие в мессе мальчиков — певчих и танцоров, так называемых сеисес (seises). Наиболее прославлены сеисес Севильи и Толедо. Обосновывая этот идущий от античных плясок дионисийского типа обычай, богословы, естественно, не ссылались на языческое предание, но по традиции, выводящей обрядовую символику из ветхозаветных книг, оправдывали танцы в храме рассказом о пляске царя Давида перед Ковчегом Завета.

Вначале число детей, вероятно, равнялось шести, откуда и пошло их название (seis — «шесть»); сейчас в Севилье десять сеисес, а в Толедо — семь.