Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

С днем летнего солнцестояния связан еще один интересный обряд. В том же поселке Сан-Педро-Манрике, где ходят по ковру из углей, ежегодно 24 июня совершается шествие с так называемыми мондидас (móndidas). Эту роль играют три девушки, избранные по жребию; каждая только один раз в жизни может быть móndida.

Утром члены совета во главе с алькальдом обходят поселок, имитируя изгнание чужаков, и запирают ворота Сан-Педро-Манрике; затем идут в дома мондид и приводят каждую на площадь перед аюнтамьенто. Все три одеты в белые платья, с алой лентой на поясе; на плечи накинут у каждой красный легкий платок. Совет заранее заготовляет три корзины хлеба, увитые шелковыми лентами. Уложенные в корзины тонкие лепешки обязательно подкрашены шафраном.

Процессия под музыку волынки и тамбурина обходит все дороги, ведущие в Сан-Педро-Манрике, и на каждой из них алькальд и советники оказывают церемонные знаки почтения мондидам. Обойдя вокруг поселка, процессия посещает холм, где стоит часовня Богородицы на скале (Virgen de la Реñа), после чего все возвращаются к аюнтамьенто, где и остаются móndidas, пока не приходит пора идти на мессу.

По возвращении в аюнтамьенто выставляется легкое угощение. Затем на площади устраиваются танцы, и члены аюнтамьенто должны сплясать со всеми тремя мондидами по очереди. Пассивный характер обрядовой роли мондид проявляется кроме прочего в том, что по-испански это называется «их танцуют», они son bailadas.

Происхождение такого обряда до сих пор остается неясным. Некоторые исследователи связывают его с античным обычаем: на храмовых праздниках Цереры также выступали девушки с корзинами; хлеба, носимые в корзинах, назывались Mundus Cereris, отсюда выводится наименование служительницы — móndida.

В поселке Талавера-де-Рейна на третий пасхальный день приносят в церковь вотивные восковые фигурки, которые называются mondas. Жители Сан-Педро-Манрике объясняют возникновение этого обычая исторической легендой: будто бы во времена мавританского владычества в Испании христиане должны были откупаться от мусульман сотней девушек, и из этой сотни Сан-Педро-Манрике поставлял трех. Есть ли какая-то доля исторической правды в этом рассказе — трудно решить. Во всяком случае, фольклорное оформление его обращает на себя внимание: и у других народов есть предания, объясняющие тот или иной обычай воспоминанием о давней необходимости платить дань злому завоевателю; очень часто эта пеня выплачивается именно девушками (одной, тремя, десятью или сотней). К тому же тенденция испанского и португальского фольклора зарождение большинства обычаев оформлять как историческую легенду, связанную с маврами, позволяет недоверчиво отнестись и к объяснению истоков обряда с мондидами.

Некоторые черты этого ритуала напоминают описанное ниже шествие в богородичный праздник в г. Сория и через него восходит к земледельческим обрядам античности.

А с мавританским владычеством на полуострове связывается и другой момент в праздновании дня св. Иоанна, тоже не имеющий непосредственного отношения к теме праздника. Это танцы и игры, представляющие «битву мавров и христиан». Такие танцы — не исключительная принадлежность сан-хуанских шествий: мориска танцуется и в корпус-кристи, когда юноши, разделившись на две партии, каждая во главе со своим «королем», изображают в танце пантомиму боя, и в другие большие праздники.

X. Каро Бароха сообщает об указе 1597 г., запрещавшем мешать мессе, вламываясь в церковь в день св. Иоанна с чучелами «мавританского короля» и «христианского»; ряженые кадили им, совершали, по словам указа, «неблагозвучные церемонии», плясали и носили их по улицам «с тамбуринами и знаменами». Обе группы ходили порознь по домам, собирали подать — каждая для своего «короля»; встречаясь, соревновались в плясках. В Португалии еще в XX в. сохранялся отголосок этой игры: в день Сан-Жуана в пос. Педроган Пекену семеро ряженых входили в церковь во время службы; четверо играли на гитарах и тамбуринах, двое выступали с посохами, один — «мавританский король» — с мечом, щитом, в короне и мантии. Под аккомпанемент он исполнял медленный танец, по окончании которого все преклоняли колени перед алтарем и «король» кричал: «Да здравствует мой кум, святой Иоанн Креститель!»^{144}

По сравнению с этим праздником другие дни «летних» святых представляются второстепенными или имеют лишь местное значение. Так, дни св. Антония (13 июня) и св. Петра (29 июня) выглядят как подражания шествиям и церемониям этого дня, только в меньшем масштабе. День св. Антония Падуанского, патрона Португалии, отмечается с должным размахом даже не во всех районах — главным образом в Лиссабоне, а у испанцев — в Андалузии, где также устраиваются «битвы мавров с христианами» и статуя святого участвует в игре. У каталонских рыбаков, кроме обычных гуляний на св. Петра, в этот день по приметам гадают, будет ли удачной ловля на ближайший год^{145}.