Калерия (Не)реальная невеста (СИ)

У меня от облегчения даже слезы на глаза наворачиваются.

- Не знаю. Мне показалось, что ты не рад моему приходу.

Антон возмущенно фыркает и с сарказмом произносит:

- Может быть, я и не рад. Зачем ты пришла, Лера? Хочешь еще поторговаться? Сколько на этот раз? Год?!

Он раздраженно разворачивается и уходит на кухню. До меня только сейчас доходит, как я обидела этого гордого мужчину своими торгами. Мало того, что попросила время на раздумья нелепые, так еще это обсудила с его секретаршей и с Натой, прося их совета. Ну что, наслушалась?

Скидываю кроссовки и сумку в прихожей и топаю босиком вслед за Антоном, на его ультрасовременную кухню. Он стоит, отвернувшись к панорамному окну, и пьет воду из стакана, совершенно не обращая на меня внимание. Подхожу к нему почти вплотную и осторожно кладу ладошку на спину, тихонько касаясь горячей кожи. Антон как ужаленный подпрыгивает на месте и возмущенно смотрит на меня. Сердце тревожно замирает, когда он цедит сквозь зубы:

- Калерия, если не хочешь моих поползновений в твою сторону, советую держать руки при себе.

Антон тяжело дышит, его ноздри широко раздуваются, показывая, как он раздражен. Понимаю, что пора выкладывать все карты на стол, а дальше будь что будет.

- А что если я хочу твоих поползновений? - жалобно спрашиваю, заглядывая в его глаза.

Он со звоном ставит стакан на столешницу и поворачивается, чтобы уйти.

- Где дверь, ты знаешь, — жестко произносит Антон перед тем, как оставить меня одну.

Вот и все, Калерия, кажется, ты потеряла своего Давида. Медленно плетусь по гостиной в сторону прихожей и четко понимаю, что сдалась без боя. «Черта с два», - рычит моя упрямая ипостась, и я снова поворачиваю на поиски своего мужчины.

- Я все-таки скажу, зачем пришла, прежде, чем ты выставишь меня за дверь, — кричу во все легкие в надежде до него достучаться.

Врываюсь в спальню и встаю перед ним, возмущенно задрав подбородок. Антон несколько раз делает глубокий вдох и не менее глубокий выдох, упирает руки в бока и продолжая сохранять видимое олимпийское спокойствие, цедит:

- Калерия, покинь мой дом.

Чувствую, уже как волосы дымятся у меня на голове от возмущения, и, словно в омут с головой, ныряю в эту словесную драку.

- С удовольствием покину и тебя, и твой дом. Лучше бы мы вообще никогда не встретились.

- Хоть в чем-то я с тобой согласен, — парирует он, и я злюсь еще больше.

- С тех пор, как мы узнали друг друга, ты только и делаешь, что указываешь. Рычишь на меня, раздавая свои идиотские приказы, требуя беспрекословного подчинения. Ты - чертов тиран, — кричу, что есть сил, тыча в него пальцем.

- Что ты несешь? - орет он в ответ, но мне уже море по колено, я вошла в раж.

- Несу то, что ты - чертов маньяк! Ты с первых минут указываешь, где мне сидеть, с кем говорить и когда спать!

- Ты свободна, Калерия! Счастлива? Мне больше дела нет, что в твоей жизни происходит, — вопит со злостью Антон, а я замахиваюсь и со всей силы бью его по лицу.

Голова Антона дергается, и он смотрит с такой невыносимой злобой, что вся моя прыть улетучивается со скоростью ветра. Разворачиваюсь и бросаюсь к двери, но он одним рывком хватает меня и притягивает к себе. Успеваю только жалобно всхлипнуть, когда его губы в жестоком поцелуе накрывают мой рот. Мне больно и обидно, но я знаю, что это наказание за мои слова и поступки.

Когда он жестко просовывает свой язык сквозь мои зубы, чувствую, как кислород перестает поступать в легкие, и я панически начинаю задыхаться. Про то, что можно еще дышать носом панически настроенным сознанием, просто не дохожу. Начинаю с перепугу биться в его руках, но Антон от злости лишь сильнее сжимает меня. Где-то на краю сознания осознаю, что наши силы неравны, и в сопротивлении я рождаю только еще большее насилие.

В мозгу навязчивым набатом звучит одна лишь мысль: «Борись… Борись… Борись... За него... За нас... Борись!». Обхватываю его голову руками, запускаю пальцы в волосы и прижимаю к себе еще сильнее. Антон чувствует эти движения и тут же с брезгливостью отпихивает меня от себя. Падаю у его ног и судорожно хватаю ртом воздух.

- Калерия, уходи, — снова цедит он, и на этот раз решаю, что, пожалуй, спорить не буду.

Губы нещадно болят, и без того узкая грудная клетка, казалось, стала в два раза меньше и совсем не пропускает воздух. Поднимаюсь на ватных ногах. Дрожащей рукой убираю волосы с лица и в последний раз смотрю на Антона. Знаю, что своим поведением, своим отрицанием довела этого мужчину до подобного состояния, и мне становится обидно до слез. И за себя, и за него.

Взявшись за ручку двери, замираю лишь на мгновение, чтобы попрощаться.

- Прости, что разочаровала тебя, — шепчу тихо. — Прости, что по своей наивности и глупости последовала неправильным советам и все испортила.

Мой голос срывается, и я скорее выхожу из комнаты. Уже почти дохожу до прихожей, когда сквозь слезы и тихие рыдания, чувствую тяжелую руку на своем плече. Волна озноба проходит вдоль позвоночника, судорожно выдыхаю и резко оборачиваюсь.

- Каким советам, Лера?