Калевала (пересказ для детей)

Сначала короб вырезал. Славный получился короб — весь в прожилках, словно разрисован затейливыми узорами.

Где же взять теперь колки для поющих струн? Из чего сделать гвоздики?

Рос на поляне высокий дуб. Много на нём веток, много на ветках желудей. Каждый жёлудь покрыт крышечкой, на каждой крышечке сидит кукушка. Поет кукушка, и серебряной струйкой льется песня из ее горла, золотыми каплями падает на землю.

«Из этого серебра сделаю я гвоздики для кантеле, — думает старый, мудрый Вяйнемейнен. — Из звонких золотых капель сделаю колки для поющего короба». И как задумал, так и сделал.

Вот уже совсем готово кантеле, только струн не хватает.

Пошёл Вяйнемейнен искать струны.

Видит — сидит на лугу девушка и тихонько поёт. Не грустно поет и не весело. Поет она, чтобы скоротать время. За песней скорее день кончится, а там и милый её придёт.

Просит у девушки Вяйнемейнен:

— Дай мне, красавица, пять волосков из твоих кос, чтобы мог я на утеху всем добрым людям сделать многострунное кантеле.

И дала ему девушка пять тончайших золотых волос, пять шелковистых нитей.

Теперь всё есть у Вяйнемейнена.

Натянул он струны на узорчатый короб — и вот снова держит в руках поющее кантеле, земную усладу.

Осторожно поставил он короб на колени и тронул струны легкими пальцами.

И сейчас же в ответ ему зазвенела всеми своими листочками белая береза, отозвалась из густой зелени кукушка, нежно запел девичий голос.

Быстрее побежали его пальцы по струнам, громче заиграл старый, мудрый Вяйнемейнен.

До самых дальних селений донеслись звуки кантеле, и весь народ Калевалы вышел, чтобы послушать песни Вяйнемейнена.

Старики, и дети, и те, кто достиг середины жизни, — все обступили мудрого песнопевца. И, внимая пению струн, мужчины в молчании склонили головы, матери забыли о своих печалях, юноши задумались, девушки прослезились.

Один день, и другой, и третий играет старый, мудрый Вяйнемейнен.

От зари до зари звучат его песни.

Играет ли он в своём жилище — и в ответ ему поёт потолок, весело звенит крыша, напевают, раскачиваясь, двери, звонко перекликаются окна.

Раздаётся ли его песня в лесу — и старые сосны низко кланяются ему и роняют к его ногам шишки.

Идёт ли он с песней по роще и лугу — и каждая веточка ласкает его, каждый цветочек смотрит на него с любовью.

Повсюду приносят его песни радость и веселье.

Для услады всех живущих на земле звенит его кантеле.

33. Хозяйка Похьелы похищает солнце и месяц

Прослышала хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, что не пропало чудесное Сампо, что даже обломки его приносят счастье и богатство сынам Калевалы.

Не спит она и не ест, об одном думает: как бы извести ненавистное племя.

Наслала злая старуха на Калевалу болезни, но одолел их старый, мудрый Вяйнемейнен и заточил в каменную гору.

Выгнала она из лесной чащи медведя, чтобы разорвал он тучные стада Калевалы, но убил медведя старый, мудрый Вяйнемейнен.

И снова мир и покой сошли на поля и рощи Калевалы. Под звуки поющего кантеле, под песни старого, мудрого Вяйнемейнена радостью начиналось утро в жилищах Калевалы, весельем кончался вечер.

Донеслись песни Вяйнемейнена до самого неба. Выглянул из своей избушки месяц, вышло солнце из своих золотых покоев, и спустились небесные светила пониже, чтобы послушать, как играет на кантеле старый, мудрый Вяйнемейнен.

Ясный месяц уселся на берёзу, а солнце тут же рядышком опустилось на сосну да так и засияло от удовольствия.

Слушают солнце и луна Вяйнемейнена и не могут наслушаться.

А старуха Лоухи не дремлет.

«Не хотел Вяйнемейнен, чтобы Сампо мне служило, — думает злая хозяйка Похъёлы, — так теперь солнце и месяц будут мне служить».

Никто не видел, никто не слышал, как пробралась она в Калевалу. Схватила старая Лоухи с берёзы месяц, сунула за пазуху солнце и побежала к себе в Похъелу. Да по дороге прихватила ещё огонь из очагов, чтобы и в жилищах Калевалы не стало света.

Прибежала злая старуха домой и запрятала солнце и месяц в глубине медного утеса, в темных недрах каменной горы. Заперла пещеру десятью замками, десятью засовами и радуется:

— Не гулять больше солнцу и месяцу по небесному простору! Не будут они светить людям Калевалы!

И вот наступила на земле и на небе непроглядная ночь.

Затосковали на земле люди и звери, замолкли в лесу птицы, поникли цветы и травы.

Даже Укко, повелитель туч и ветров, заскучал в своих тёмных покоях.

Вышел он из своего дома в синих чулочках, в пёстрых башмачках, посмотрел туда, посмотрел сюда — что за чудо? Не видать нигде ни солнца, ни месяца.

Удивляется Укко: что это с ними случилось?

Стал он их искать, а их нигде нет.

Рассердился Укко. Вынул из ножен свой огненный меч и ударил о край тучи. От могучего удара вспыхнула в небе огненная искра. Спрятал её Укко в златотканый мешочек, мешочек положил в серебряный ларец и дал деве воздуха, чтобы вырастила она из этой искры молодой месяц и новое солнце.

Уселась дева воздуха на краю облака, положила огненную искру в золотую люльку, подвесила люльку на серебряных цепях к небесному своду и качает неразумное дитя — беспокойный огонь.