Калгари 88. Том 2

— Вот именно! — строго сказал директор. — И мы не можем позволить себе отнестись к этому событию с равнодушием! Ты наша ученица, и в твоих результатах есть и наш вклад. Так что я освобождаю тебя сегодня от занятий. Иди домой, готовься к соревнованиям. А я позвоню в ДЮСШОР, Каганцеву, спрошу, сколько человек мы можем послать для группы поддержки. Дело это значимое и нужное.

— Спасибо! — смущённо сказала Арина, собрала свои вещи и под завистливыми взглядами одноклассников вышла из кабинета.

Директор подождал, пока Арина выйдет из класса, потом обратился к Алевтине Петровне, возмущённо посмотревшей на него и по привычке, собравшейся сказать что-то язвительное, в этот раз насчёт спорта: — У вас какие-то возражения? Желаете их на парткоме высказать?

— Нет… — потупилась русичка, не выдержав решительного взгляда фронтовика. — Извините, вы абсолютно правы.

— Алевтина Петровна, помните всегда — мы поставлены не только учить, но и воспитывать этих молодых людей, — внушительно сказал директор. — Воспитывать патриотизму, тяге к здоровому образу жизни, любви к Родине и прочим атрибутам советского человека. Перечислять их все нужды нет, я думаю. Хмельницкой нужно подготовиться к соревнованиям. Я, в общем-то, удивлён, почему она лично не обратилась ко мне накануне. И в этом я вижу недоработку всего преподавательского состава. О том, что моя ученица — уникум в фигурном катании, я узнаю из газеты. Из газеты! Хорошо же мы знаем наших учеников. Честь и хвала нам!

Директор в сердцах бросил номер «Екатинского рабочего» на стол Алевтины Петровны и быстрым шагом ушёл из класса. Газета раскрылась, и улыбчивая Арина как будто специально посмотрела на русичку с развернувшейся страницы.

Из кабинета директор тут же позвонил Каганцеву, чтобы узнать, можно ли послать группу поддержки для Людмилы Хмельницкой.

— А вот это я не знаю, дорогой Валентин Петрович! — рассмеялся Каганцев в трубке. — У нас тут у самих чёрт-те-что сегодня намечается! Ты же в курсе, что товарищи Ельцин и Петров сейчас в городе?

— Естественно, в курсе, не такой уж я и отсталый, хоть и сижу тут на выселках, — усмехнулся директор. — И что? Они на соревнования придут? Это точно?

— Точно! — заявил директор ДЮСШОР. — Мы задолго до сегодняшнего дня знали, что Борис Николаич захочет посетить такое значимое событие для Екатинска. Готовились, воспитанников предупреждали. Вчера мне из горкома позвонили и ещё раз предупредили, что да, будут. Спросили у меня, когда лучше подъехать. Я им сказал, чтоб ко второй разминке подтягивались. Она начнётся в 15 часов. И ты к этому времени свою ватагу присылай. Только насчёт мест я не уверен. У нас зал на 300 мест, сколько-то в проходах можем поставить. Это же тренировочный каток по сути.

— Так мы не всю же школу приведём! — заверил Валентин Петрович. — Десять-двадцать человек, я думаю, будет вполне достаточно. Там же не только мы будем. Ты, кстати, газету читал?

— Читал! — рассмеялся Каганцев. — И сразу понял, что ты по этому поводу звонишь. Кто ж ещё мне позвонит в восемь утра на работу. Я такого и не помню. Хорошо, дорогой Валентин Петрович, присылай своих гавриков. Пусть плакат какой-нибудь сделают, чтоб я поручил встретить их и разместить в одном месте, покучней.

— Слушай, а у меня следом ещё один вопрос нарисовался… — неуверенно сказал Валентин Петрович. — Как Борис Николаич отнесётся к народу на трибунах, вдруг половину людей не пустят из соображений безопасности?

— Да ты что? — изумился Каганцев. — Товарищ Ельцин любит быть в центре внимания, в гуще людей. Он вчера к Соколовскому на завод ездил, по цехам там ходил, с рабочими разговаривал. Так что успокойся — никто арену закрывать не будет и выгонять зрителей. Приходите смело! И ты приходи! Ученица, как никак!

Положив трубку, Валентин Петрович задумался. Пожалуй что, стоит поручить собрать группу поддержки Леночке, пионервожатой. Пусть поработает молодёжь. Но уже и так ясно, что от школы посылать надо самых лучших. Отличников и хорошистов. И не слишком горластых, чтоб не упасть в грязь лицом перед Ельциным. Со стороны могло показаться, что Валентину Петровичу все эти проблемы в тягость, но на самом деле это было не так. Он был фронтовик, человек решительный и самые сложные проблемы привык решать, а не бежать от них, да и с молодым поколением, как настоящему педагогу, ему нравилось возиться.

Не подозревая, что столько людей нежданно-негаданно оказались вовлечены в её проблемы с самого утра, Арина входила в квартиру. Бабушка уже готовила завтрак.

— А ты откуда пришла? — недоумённо спросила она. — Почему не в школе?

— Меня директор отпустил! — объяснила Арина. — Чтоб я к соревнованиям готовилась. Хотя… Это совершенно не нужно. Как к ним готовиться? Уже поздно тренироваться, вся подготовка закончена… А мне не привыкать кататься без отдыха…