Кальян

Выйдя из зала, я даже не пытаюсь найти ванную. Я просто хочу выйти отсюда и найти детей. Кругом полно солдат Палача, поэтому я притворилась чокнутой с разноцветным зонтом, которая любуется пейзажем и восхищается розочками. У некоторых я вызываю раздражение, граничащее со злостью, но никто из них не подал виду. Находиться здесь я имею полное право, на то у меня есть разрешение Палача.

Одаривая всех своей глупой девчачьей улыбочкой, я периферийным зрением искала детей. Ночь мне задачи не облегчила. Освещением мне служила лишь крошечная луна в небе. На мгновение, она показалась мне грибом, освещающим мир. Но мне — то виднее. Противоядие еще не заработало в полную силу.

Углубившись в сад, я с радостью прячусь в тени темных деревьев замка. Сейчас я ощущаю себя кошкой. Я вижу всех, но никто не видит меня. На ум сразу же приходит Чешир, но о нем мне хочется вспоминать в последнюю очередь.

Затем, вдалеке я вижу детей. Их сажают в Джип с решетками на окнах, вокруг стоят люди с автоматами. Я кошка, я на цыпочках подкрадываюсь ближе. Прежде чем посадить ребенка в Джип, ему выдается пистолет. Бог ты мой. Я, конечно, читала про наркобаронов и картелях, которые используют детей в своих грязных делишках, даже в войне, но никогда бы не подумала, что увижу нечто подобное собственными глазами.

Кажется, что слова, прочитанные в газетах; кадры, увиденные по — кабельному; не важно, какими бы жестокими и невероятными они не были, невозможно осмыслить разумом. Мы смотрим на все это, как на обычный фильм, словно, все это нереально, пока не увидим однажды своими глазами.

Но прямо сейчас, я не выдерживаю. Этим детям не стать пушечным мясом двинутых наркобаронов. Человек по имени Палач не отнимет у них детство. Я найду способ вытащить их из Грибландии. Это значит для меня больше, чем конец света. Потому что, честно говоря, миру все равно придет конец. Настоящее преступление — ничего не делать с настоящим злом.

Глава 25

Сняв обувь, я медленно приближаюсь к джипу на цыпочках. В нем около двадцати детей, и по какой-то причине, они снова вылезают из Джипа. Один из вооруженных людей велит им подождать рядом с большим грибным деревом…, никогда прежде таких не видела, правда, но какого черта, может, у меня до сих пор галлюцинации.

Как только дети остаются одни, я приближаюсь к ним, беспокоясь, что они выстрелят в меня или начнут сопротивляться из-за того, что я чужак. Но все нормально. Они смотрят на меня так, будто знают, и ждут, что же я скажу.

— Я — Алиса, — начинаю я. — Я вытащу вас отсюда. Вы ведь хотите отсюда выбраться, да?

Они послушно кивают, и я понимаю, что они не говорят по-английски, но, кажется, понимают меня. Быть может свобода и права детей — нечто универсальное. Для этого никакой язык не нужен.

— Послушайте, — я пытаюсь объяснить, размахивая руками, пока говорю. Язык жестов должен сработать, да? — Не знаю, как мне это удастся, но как на счет снова забраться в Джип. Я могу увезти вас, а после придумаем, что делать дальше.

Они смотрят в направлении моего пальца на Джип, сжимая оружие.

— Нет, — говорю я. — Никакого оружия. Вам оно не нужно.

Они все же в итоге неохотно расстаются с ним. Один за другим они забираются в Джип, улыбаясь мне. Удивительно, как улыбка ребенка делает твою жизнь значимей только для того, чтобы спасти их. У меня сердце разбивается, когда я вижу, что у каждого из них отсутствуют фаланги последних двух пальцев, начиная с мизинцев. Я ощущаю себя ужасно неловко, вспоминая о том, как жаловалась на шоковую терапию в лечебнице. От меня, по-крайней мере, никто ничего не отрезал.

— Эй. — Я останавливаю мальчика и опускаюсь перед ним на корточки. — Кто сделал это с тобой? — Я показываю на отсутствующие пальцы.

— Палач. — Ну, конечно же.

— Зачем?

— Метка.

— Метка? — я моргаю. — Какая еще метка?

— Метка. — Мальчик машет указательным пальчиком. — Рабство.

Руками сдерживаю вопль, рвущийся наружу.

— Так тебя пометили? Вроде татуировки? Ты в рабстве?

— Раб Палача. — Мальчик бьет себя кулачком в грудь и показывает на остальных детей. — Поездка. Наркотики. Продажа.

— Больше нет. — Я обнимаю его. — Я позабочусь о тебе.

Мальчик широко улыбается, словно я купила ему подарок. Боже, он даже в полной мере не сознает, что с ним сделали: заточили в четырех стенах, окруженных грибами по кругу. Прежде чем он садится в Джип, он поворачивается и прикасается к моим волосам.

— Алиса, — шепчет он. — Мама говорила, что Алиса придет. Алиса спасет нас.

Глава 26

Внутри Джипа, не включая зажигание, я пытаюсь придумать план. Что теперь? Угнать машину с детьми внутри и просто попытаться выбраться из Грибландии? Не очень-то похоже на план, а теперь, когда я дала детям надежду, это вообще имеет мало общего с планом.

— Думай, Алиса. — Я стучу ладонями по рулю, глядя на людей с автоматами вдалеке. У меня пара минут, прежде чем они вернуться.