Калибан

– Йомен, я считаю, что Калибан действительно опасен. По крайней мере, мы должны исходить из того, что это так. Может, это он на меня напал? Мы-то с тобой лучше всех знаем, что нет ничего, абсолютно ничего, что могло бы его остановить! Может, ему захочется утащить меня вниз и прикончить? Да, он может, конечно, просто засесть в каком-нибудь укромном уголке, или пропасть в пустыне, или как-нибудь сломаться. Я очень надеюсь, что Калибан не сумеет подзарядить свой блок питания или попадет под выстрелы до того, как влезет в серьезные неприятности, или проявит свою истинную природу. Это вполне возможно. В конце концов, он создавался как пробный робот для лабораторных исследований. Мы специально не вводили в него никаких данных о внешнем мире. Но ему как-то удалось приспособиться, выжить и даже сбежать от полиции!

Йомен Терах сказал:

– Это все Эншоу виноват! Главное в этом его гравитонном мозге – огромные, не сравнимые с позитронными возможности адаптироваться в меняющейся ситуации, способность самообучаться. Губер, похоже, чертовски хорошо сделал свое дело. – На лице его, едва различимом в густом сумраке кабины аэрокара, угадывалась грустная улыбка.

– Не он один, Йомен! – Фреда потерла лоб тыльной стороной кисти. – Это мы с тобой закладывали в Калибана основные программы. Мы сами дали ему прекрасные возможности приспосабливаться, развиваться и обучаться в ходе лабораторных тестов. Это с его-то гравитонным мозгом! Только он оказался в чуточку большей лаборатории, чем мы рассчитывали. Но я не думала, что Калибан сумеет выжить один в этом городе. – Фреда покачала головой. Последние слова она говорила скорее самой себе, чем Йомену.

– Не понимаю. Ты говоришь, Калибан опасен, и при этом скорее беспокоишься о нем, чем боишься его?

– Я и вправду о нем беспокоюсь. Я его создала, и я за него в ответе. И я не могу поверить, что Калибан злой и жестокий! Мы не дали ему Законов, запрещающих вредить людям, но не дали и никакой причины это делать! Половины того, что мы вложили в его сознание, хватит, чтобы возместить Три Закона. Калибан – уравновешенная, основательная личность. Мы сделали все, что могли. И это была хорошая работа, я уверена. Калибан – не убийца.

Йомен прочистил горло и осторожно сказал:

– Может, и так. Но нельзя забывать и еще кое о чем. О сути эксперимента, для которого был создан Калибан. И что бы ты ни говорила об уравновешенности его личности и о гибкости его рассудка, он был сотворен для одного-единственного испытания, для ответа на один-единственный вопрос. А когда Калибан ушел из лаборатории, он был вполне подготовлен для поисков этого ответа. Но никто ему не помогал. Он скорее всего и понятия не имел о том, что ищет, а может, не сознавал даже, что ищет что-то. И все равно Калибан не может не искать ответа, не биться над этой загадкой.

Аэрокар завис в воздухе и начал плавно снижаться. Они прибыли к дому Йомена, что совсем рядом с «Лабораторией Ливинг», в которой все это началось. Машина приземлилась на крышу дома, дверца открылась, зажглось внутреннее освещение кабины. Йомен поднялся, приблизился к Фреде и мягко пожал ей руку.

– Тебе надо много о чем подумать, Фреда, хорошенько подумать. И никто тебе сейчас не поможет. Только не сейчас. Ставки слишком высоки. По-моему, тебе стоит задуматься, к какому же ответу пришел Калибан.

Фреда кивнула:

– Конечно. Но помни, Йомен, ты влип в это дело так же крепко, как я. Я не рассчитываю, что ты возьмешься меня защищать. Но помни, мы потонем или выплывем только вместе.

Йомен ответил спокойно, без малейшего оттенка раздражения или злости, он просто выкладывал факты, не стараясь обидеть или как-то задеть Фреду:

– Это не совсем так, Фреда. Ведь это ты – не я – разрабатывала окончательные программы для Калибана. Я всегда смогу документально это подтвердить. Мы, конечно, работали вместе, но я уверен, что суд признает меня менее виновным. Этот эксперимент задумала ты. И если Калибан окажется способным на злодеяние, на убийство, кровь будет на твоих руках, не на моих.

Йомен вышел из машины и направился к входной двери. Фреда проводила его долгим взглядом. Свет в кабине снова погас. Машина поднялась в воздух, а Фреда прильнула к окну. Невидящим взглядом она взирала на укрытый ночным мраком Аид и думала о том, как медленно, но неуклонно рушится его слава и великолепие. Вот аэрокар скользнул прочь от дома Тераха, внизу показалась «Лаборатория Ливинг». Внезапно перед глазами Фреды встало ее собственное прошлое, ее безрассудство, и неуемные амбиции, и глупая самонадеянность. Здесь, в «Лаборатории», она сама взрастила этот ночной кошмар, вскормила своими гибельными вопросами.