Калибр имеет значение?

В полиции ему пришлось ждать, и довольно долго: дежурный, узнав, что Петрович принес заявление насчет дуэли, направил его к тому кабинету, перед которым сидела очередь. Но Петрович впал в холодную ярость и решил, что не уйдет из полиции, пока от него не примут заявление.

В очереди он дико проголодался, но терпел. Хотя обычно Петрович свой желудок баловал, и всякий, глядя на коренастого мужичка с заметным пузиком, с круглой физиономией, первым делом думал: вот этот поесть любит!

Наконец он попал в кабинет.

– Ну, что я вам могу сказать, – мужчина в форменном кителе вздохнул. – Ну, заявление я у вас приму…

– Но разве нет закона, запрещающего дуэли? Мало ли – какие-то сумасшедшие придумали дуэльный кодекс! За это ведь судить нужно! – взвился оголодавший и потому злой Петрович. – Это ведь неприкрытое убийство! Это же преступление!

– Так-то так… А вы знаете, что после появления этого кодекса мелкая преступность пошла на убыль? – спросил мужчина. – На дорогах все ведут себя прилично, никто никого не подрезает, никто за руль пьяным не садится. Заметили?

– И в самом деле…

Петрович только теперь сообразил, что его водители давно не попадали ни в какие передряги.

– Все стали бояться. Сцепишься с кем-то по пьяной лавочке, а он тебе – картель…

– Но ведь закон есть! Вы обязаны пресекать!

– Мы пресекаем.

Но прозвучало это как-то сомнительно.

– Вот если я вам сообщу, когда и где назначена дуэль, вы ведь обязаны приехать?

– Обязаны. Приезжаем.

– И что?

– Понимаете, пока люди не стали на дистанцию, это еще не дуэль. Мало ли – приехали пострелять по воронам.

– А когда человек уже в кровище валяется – это уже не дуэль?!..

– Ну, мало ли…

Петрович посмотрел в скучное лицо собеседника. На лице было написано: шел бы ты куда подальше…

Петрович вгляделся. Там еще мелкими буковками было написано: у нас процент правонарушений наконец-то вниз пошел, а тут тебя принесла нелегкая…

Все же заявление было принято. И Петрович обещал: когда будут точно известны место и время, он еще раз придет и сообщит.

Идти домой ему не хотелось. И в тир не хотелось. В тире, кстати, могут ждать Минский с Корсаковым. И к Любе совершенно не хотелось – она своего Андрюшу начнет сватать в секунданты. А в самом деле – кто бы согласился стать секундантом?

Петрович зашел в кафе, взял чашку эспрессо и достал смартфон. Номеров там скопилось – мама не горюй. Но это все были деловые номера. Впутывать солидных людей в этот маразм Петрович не желал. Одноклассников не нашлось – да Петрович никогда с ними не дружил. Однокурсников тоже. Было некоторое количество женщин, случившихся между разводом и второй свадьбой. Петрович задумался: может ли женщина быть секундантом? Решил, что вряд ли.

Позвонил Пономарев. Сказал, что дуэль – это классно, что весь город уже в курсе, предложил быть секундантом. Ему-то что, не в него стрелять будут! А типографии – бесплатная реклама.

В туалете Петрович посмотрел на себя в большое зеркало и вдруг осознал, что он – тело. Вот это плотное, теплое, живое тело могло погибнуть. Столько ведь вложено в тело! С душой – дело темное: допустим, она все же есть: а вот тело – обречено…

Вот это лицо, гладкое и даже красивое лицо, эти плечи, эта грудь… в ней будет большая кровавая дырка…

Жизнь будет вытекать через дырку, и еще – боль! Боли Петрович всю жизнь боялся. А тут ведь – смертельная, невыносимая! Он вспомнил, как еще в школе читал про дуэль и смерть Пушкина. Дырка в животе! Несколько суток непрерывной боли! Ну уж нет…

И за что?.. Ладно бы сам накосячил! А то – дура!.. Что там конкретно сказано в кодексе насчет жены?

Прямо в туалете Петрович вылез со смартфона в Интернет и отыскал проклятый кодекс. Да, точно, муж – ответчик за жену…

Развод! Немедленный!

Петрович тут же позвонил Валечке.

– Сенцов, мне нужно срочно развестись с моей дурой! Задним числом! Придумай, как это сделать! Я плачу! Сколько захочешь – столько заплачу! Она согласится! Ей деваться некуда! Она кашу заварила – она пусть и расхлебывает!

Потом он позвонил Насте и обрадовал ее:

– Мы срочно разводимся! Не ори! Раньше нужно было думать! По твоей инициативе, поняла? По твоей! Я тебе надоел! Какой ребенок? Да ну тебя… Ничего с твоим ребенком не будет. Отправлю тебя с ним в Вологду – ты же из Вологды? Вот там и сиди!

А потом Петрович задумался.

Он может формально выскользнуть из-под юрисдикции проклятого кодекса. У него будет в руках свидетельство о разводе. Но весь город поймет, что оно оформлено задним числом. И Терещенко поймет. Он отзовет картель – или как это делается?

И все будет по-прежнему. Вот только весь город будет знать, что Петрович расстался с Настей, испугавшись дуэли. Но ведь можно соврать. Даже нужно соврать. Сказать, что сперва развелись, потом оказалось, что Настя ждет ребенка, и потому Петрович не стал выгонять ее из квартиры и из кафе. Вроде получалось логично.

Он позвонил Минскому и растолковал ему эту ситуацию, ненавязчиво напирая на свое благородство.