Калифорния на Амуре [litres]

– Впрочем, я и сам в некотором роде иностранец, так что стараюсь до тяжелых ссор не доводить и решать все спорные вопросы миром, – продолжал Фассе.

Надворный советник заметил, что господин президент говорит по-русски очень чисто и никак нельзя понять, откуда, собственно, он родом, из какой страны?

– На этот счет разные ходят слухи, – лукаво улыбнулся Карл Иванович. – Одни думают, что я немец, другие – что итальянец, третьи – что словак…

– Ну, а вы-то сами какой версии держитесь? – спросил Загорский.

Президент отвечал, что он пока еще не решил: пусть с этим вопросом определяются грядущие историки.

Таким образом была создана Желтугинская республика, главой которой сделался Фассе. Ему помогали выборные старосты – по два на каждый штат. Первые принципы, которые установил общий сход на Орловом поле, звучали примерно так: выборность органов самоуправления, товарищество артелей и суровые наказания за нарушение общественного порядка.

– Между прочим, все приискатели тогда принесли присягу и подписали документ, согласно которому они официально признают над собой власть избранных руководителей и верховенство учрежденных законов.

Документ этот, по словам Фассе, не имел формального характера и был в своем роде весьма оригинальным. В основе его стояло так называемое доброе слово.

– Но не любое и всякое, – заметил президент, – а совершенно конкретное, заповеданное, как гласит документ, «нашим великим учителем Сыном Божиим и Господом Богом: «Люби ближняго своего, как самого себя».

Он чуть наморщил лоб, вспоминая и начал зачитывать по памяти вслух.

– «Следуя христианскому учению, оставленному нам в святом Евангелии, ведущем нас к миру и благостям жизни земной, спасению и вечности в Царствии небесном, дерзаем помощью Всевышнего неотступно трудиться на пользу ближнего нашего, дабы совратившихся наставить на путь истинный и устранить этим самым неугодные Богу дела, совершаемые многими из среды нашей, заблудившимися во мраке прегрешений и забывшими слова заповедей: «не убий» и «не укради». Обратившись с теплою молитвою к Господу нашему о неоставлении нас слабых на трудном пути, предначертанном нам, мы беспрекословно верим и отдаемся в руки не как властолюбивым начальникам, а как достойнейшим из среды нашей и помнящим слово Божие, учившее нас правде и справедливости, нашим выбранным, что мы подписями и мысленно присягой подтвердили».

Президент закончил говорить и посмотрел на Загорского, как бы желая понять, какое впечатление произвело на него услышанное. Надворный советник не стал скрывать своего восхищения.

– Документ поистине замечательный, – заявил он, – уверен, что войдет в анналы. Однако при всем том это – всего лишь декларация. Как же вам удалось победить преступность практически?

– Ну, тут уж пришлось мне развернуться и предлагать самые суровые законы, – заметил Фассе. – Собственно, первоначально ведь именно беззаконие стало причиной создания республики.

– Да, я слышал, что законы у вас были введены чрезвычайно суровые, – кивнул Нестор Васильевич, – вплоть до битья розгами и публичных казней.

Президент развел руками: увы, иначе никак было невозможно. Речь шла буквально о жизни и смерти, и не отдельного человека, а огромного сообщества.

– Кстати, сколько в вашей республике народу? – спросил Загорский. – А то цифры называют самые разные: кто пять тысяч, кто десять, кто пятнадцать, а то и до двадцати доходит. Кто же прав?

Фассе отвечал, что, как это обычно бывает, правы все и никто. Населенность Желтуги сильно колеблется, поскольку зависит от обстоятельств, в первую очередь – от сезона. А лучший сезон тут, как ни странно, это зима.

– Зима? – удивился Нестор Васильевич.

Президент кивнул – именно. Все дело в том, что в Желтуге почти никто не работает открытыми разрезами: золото добывают либо шурфами, либо ортами, расположенными по берегам речки.

– Это что такое – шурфы? – вдруг спросил Ганцзалин, который почти всю беседу промолчал.

– Шурфы – это ямы, в которых работают приискатели, глубина их обычно около двух саженей, – объяснил президент. А орты – это целые векторы, можно сказать, галереи в земле. Ну, словом, проще это увидеть, чем объяснять. Но суть дела в том, что у нас тут много воды, а откачивать ее очень трудно. Так что самое лучшее время для добычи – это, как уже было сказано, зима, и именно зимой народу в Желтуге больше всего. Хотя, конечно, и зимой есть свои сложности в работе – нужно жечь костры, оттаивать землю, в промерзшей много не накопаешь.

Загорский заметил, что зима уже наступила, а народу не видно, чтобы очень было много.

– Народ-то есть, – вздохнул Фассе, – вот только непонятно, сколько еще стоять Желтуге. Боюсь, остались нам считанные недели.

– А это еще почему? – заинтересовался Нестор Васильевич.

– Китайцы собираются нас выселять…

Загорский и Ганцзалин снова переглянулись.

– Что значит – выселять?