Калифорнийская трилогия

– Она предложила попробовать другие варианты. В частности, использовать акт штата Калифорния об охране окружающей среды. Оскар утверждает, что тебе известно, каким образом это лучше всего сделать.

– Он прав. Я обязательно попытаюсь, но дело в том, что комиссия вполне может поддержать Альфредо. Маленький холмик на окраине парка Сантьяго, все остальные холмы застроены… – Джин махнула рукой.

– А то, что он такой остался один, не играет нам на руку?

– Они вряд ли захотят создавать прецедент. Ну да ладно, посмотрим.

– По словам Оскара, если партия «зеленых» поддержит нас с Дорис…

– Предложение Альфредо не пройдет наверняка. Я согласна с Оскаром целиком и полностью и приложу все усилия, чтобы так и случилось. – Джин поднялась из-за стола, прошлась по кабинету, распахнула дверь и выглянула наружу. – Однако, если дойдет до референдума… Понимаешь, каковы будут результаты голосования, невозможно даже предположить. Большинство горожан, безусловно, одобрит любую затею, которая сулит Эль-Модене дополнительные средства, поэтому требовать референдума, по-моему, себе дороже. Нужно провалить предложение Альфредо на Совете. Следовательно, вам с Дорис необходимо уломать тех, кто воздержался. Я тоже постараюсь помочь.

Воздержавшихся было трое – Хироко Вашингтон, Сьюзен Майер и Джерри Гейгер. Джин, которая хорошо знала всех троих (она тесно сотрудничала с ними в бытность мэром), считала, что шансы на успех достаточно велики. Во всяком случае, попытка, как говорится, не пытка.

– Нужно всего два голоса. Действовать будем сообща; надеюсь, сумеем чего-то добиться.

Лицо Джин приобрело упрямое, суровое выражение, словно ей вновь предстояла схватка за черный пояс.

Обнадеженный, Кевин попрощался с Джин и покатил к дому Оскара. Там его уже поджидали Хэнк и Габриэла. Они занимались тем, что сносили внутренние перегородки. Из библиотеки – посмотреть, что творится в его доме, – время от времени появлялся Оскар.

– Похоже, вам это доставляет удовольствие, – заметил он, глядя на облако пыли под потолком.

– Точно! – подтвердила Габриэла, отдирая кусок штукатурки. – Трах! Бах! Тарарах!

– Габриэла, ты анархистка.

– Нигилистка, – поправила девушка.

– Мне тоже нравится, – признался Хэнк, который изучал перегородку, и стукнул по ней кулаком.

– Почему? – полюбопытствовал Оскар.

– Ну… – Хэнк прищурился. – Плотницкое ремесло требует точности. Нужно все измерять, подгонять друг к другу, чтобы никакое безобразие нигде не выпирало… По крайней мере чтобы не было заметно. – Он окинул взглядом помещение, словно провожая глазами залетевшую в комнату птицу. – Поэтому, когда ломаешь…

– Бах! Бах! Посторонись! – Удары следовали один за другим.

– Понятно, – проговорил Оскар

– Когда Расс со своими приятелями отправляется по выходным стрелять уток… Наверно, ими движет то же чувство.

– Шизофреники! – фыркнула Габриэла. – Меня как-то угораздило присоединиться к ним. Они настреляли кучу уток, а одну, которую ранили в крыло, забрали домой, чтобы подлечить, – посадили в коробку и положили в багажник рядом с мешком, куда запихнули всех тех, кого уложили наповал.

– Понятно, – повторил Оскар. – Никто не нарушает закон охотнее адвокатов.

– Нам нравится ломать, – заявила Габриэла. – Вроде как солдатам. По-вашему, как генералы становятся генералами? Они просто-напросто ломают и крушат все подряд.

– Значит, нам тебя надо называть генерал Габриэла? – справился Хэнк.

– Генералиссимус Габриэлосима! – прорычала девушка и с размаху ударила по стене.

* * *

Около полудня Оскар накормил бригаду бутербродами, а затем принялся обсуждать с Кевином план переделки дома. Он закидал Кевина вопросами, причем каждый ответ вызывал новый град вопросов. То же самое повторилось и на следующий день, а в конце концов разговор стал напоминать перекрестный допрос.

– Что вас не устраивает в старых домах?

– Прежде всего – неудачная архитектура. И потом, они мертвы.

– То есть?

– То есть не дома, а коробки, которые всего лишь защищают людей от непогоды, не более того. Обыкновенные коробки.

– А новые дома, которые вы строите, они живые?

– Да. В них все аккуратно, все на месте. Взять, к примеру, вот эту штуку. – Кевин подобрал рулон прозрачной ткани, развернул, скатал обратно. – Если наложить ее на стены или на крышу, в помещении всегда будет прохладно. Когда температура воздуха поднимется градусов до двадцати, ткань начнет мутнеть, а когда подскочит до тридцати, она станет белой и будет отражать солнечные лучи. Нечто вроде облачного покрова над планетой. Маленький, симпатичный термостат.

– Космическая технология?

– Верно. Если применять ее с умом – разумеется, вместе с другими материалами, – можно превратить любой дом в оранжерею. Вмонтировать в стены датчики домашнего компьютера, провести вентиляцию, установить на крыше парочку фотоэлектрических элементов, которые обеспечивали бы дом энергией, а солнечный свет использовать для обогрева и для разведения растений и рыб… В общем, если захочется, можно обеспечить себе максимум удобств. В любом случае эта технология экономит кучу денег.