Калифорнийцы

Они оказались в пещере… Но что это? Неужели на стенах остались следы каких-то инструментов? И вот там, в дальнем конце пещеры, выступ каменной стены образовывал своего рода полку. На ней в ряд выстроились глиняные кувшины. Хуан взял в руки один из них, и от волнения у Эйлин перехватило дыхание, а сердце гулко застучало в груди.

Она осторожно приняла посудину из его рук. Да, в ней оказалось золото. Золотой песок и крошечные слитки, каждый величиной примерно с половину ногтя на мизинце.

Достав кожаный кисет, она пересыпала в него содержимое глиняного кувшина.

Когда было собрано совершенно все, до последней песчинки, взвесила в руке доставшуюся ей находку. Фунтов пять? Возможно… но это меньше половины того, что ей предстояло внести.

Она проверила все остальные посудины, поочередно заглянув в каждую из них. Из одной ей удалось высыпать еще около унции песка. Остальные кувшины оказались пусты.

Хуан с беспокойством следил за ней.

— Этого мало?

— Конечно, то, что есть, облегчит нам жизнь, хотя ты прав — слишком мало. Но все равно большое спасибо тебе, друг, ты сделал для нас все, что мог. Спасибо тебе, спасибо!

За все те годы, которые она прожила в Калифорнии, ей приходилось слышать множество самых невероятных историй об этом месте. И вот теперь она сама оказалась здесь. Эйлин Малкерин обвела пещеру пристальным взглядом.

— Нам не помешало бы отдохнуть, — предложил Хуан. — Обратно отсюда путь неблизкий.

— Они нас будут ждать, — напомнила Эйлин, — они могут попасть в беду.

— Хесус Монтеро знает, что делать, — отозвался Хуан. — А нам с тобой надо отдохнуть, сеньора. Мы должны остаться здесь и совсем немного отдохнуть.

Глава 11

В пещере было прохладно и очень тихо. Тяжело вздыхая, старик устало опустился на каменный пол у стены и остался неподвижно сидеть, прислонившись к ней спиной, закинув голову и закрыв глаза. Эйлин поразило его изможденное лицо, и она почувствовала укол совести. Озабоченная собственными проблемами и неурядицами, она ни разу до сих пор не подумала о том, каким испытанием стало это путешествие для Старца. Да, она тоже испытывала неимоверную усталость, но все же ей и прежде, едва ли не с самого детства, приходилось изо дня в день проезжать верхом или, по крайней мере, проходить пешком значительные расстояния. А когда они обосновались в Калифорнии, а много путешествовала, побывав в самых отдаленных и труднодоступных горах.

— Отдыхай, Старец, — тихо вымолвила она. — И прости меня. Я оказалась такой эгоистичной…

— Немного посплю, — отозвался он, — но и тебе тоже нужно отдохнуть. И… — он открыл глаза и взглянул на нее, — не уходи никуда отсюда. Здесь очень опасно… страшнее нет ничего.

Он снова запрокинул голову и устало опустил веки. Эйлин устроилась рядом, но уснуть так и не смогла. Сон не шел.

Интересно, что он имел в виду, когда говорил о какой-то опасности? Она стояла у входа в пещеру, озираясь по сторонам.

Кое-где на каменистой земле подковообразной ложбины между гор росли сосны, а со всех стороны вздымались отвесные скалы.

Тишина казалась зловещей. Эйлин прислушалась. Возможно, именно сейчас где-то поблизости, всего в каких-нибудь нескольких милях отсюда, рискует жизнью Шон. Но он храбрый, у него проницательный ум, и к тому же он всегда умел постоять за себя. Монтеро хороший помощник, хотя годы тоже берут свое. И еще эта девушка, Мариана. Она наравне со всеми переносила все тяготы долгого пути, ни разу не пожаловалась на усталость и делала все что требовалось. Без сомнения она порядочная девушка из приличной, наверное даже состоятельной семьи: держится скромно, но с достоинством, что, несомненно, признак хорошего воспитания, и к тому же в самом деле очень хорошенькая.

Влюблен ли в нее Шон? Она нисколько не удивилась бы, если бы это оказалось именно так, думала Эйлин.

Тягостное безмолвие начинало давить на нее. Интересно, почему Хуан сказал, что это опасное место? Поблизости она не заметила ничего, что, на ее взгляд, могло бы представлять собой хоть мало-мальскую опасность.

Вдруг ей показалось, что где-то высоко на склоне произошло какое-то движение. Подумав, она решила, что это ветер.

Теперь больше, чем прежде, она нуждалась во времени для раздумий. А ее мысли помимо воли снова и снова возвращались к тому последнему, почти пустому кувшину. Они настолько уверовали в успех своей экспедиции, что даже гнали прочь все сомнения, которые время от времени возникали. И что скрывать, потерять надежду, смириться с крахом ей казалось невыносимым.

Теперь они разом лишались всего — земель, которые Хайме оставил в наследство своим сыновьям, всех тех угодий, что пожаловало ему мексиканское правительство за его большие заслуги и службу в армии.

Она чувствовала себя потерянной и опустошенной. Этого не может быть, этого просто не может быть, стучало сердце. Но правда жизни оставалась безжалостной и неумолимой.