Калигула. Тень величия

— Не знаю, это Кассий Херея отдал приказ сопровождать его к дому гетеры. Мы долго ломились в запертую калитку, пришлось лезть через забор. Ворвались в дом и увидели это.

Макрон коротко кивнул и пришпорил лошадь. Надо будет разобраться. Они въехали на Субуру. Дом гетеры был оцеплен преторианцами, префекту вигилов еще не успели сообщить об убийстве, но следовало поторапливаться. Макрона бывшие подчиненные без слов пропустили внутрь. Луп показывал дорогу к кубикуле. Пираллида лежала на ложе, прикрытая покрывалом, расшитым розами. Макрон приподнял кончик, скрывающий лицо. Едва последний вздох слетел с ее губ, следом за ним улетучилась и дивная красота. Выпученные глаза, налитые кровью, синий язык, высовывающийся изо рта, черные от сурьмы щеки, — ничто уже не напоминало о той красавице, что сводила с ума мужчин. Даже медное золото волос потускнело и не искрилось как раньше. Макрон вздохнул, и вдруг его глазам предстала иная картина: Юния Клавдилла на погребальном одре. Она и в смерти была такой же прекрасной, и сердце сжалось у Макрона при этом непрошенном воспоминании. Он небрежно накинул покрывало на лицо гетеры и отошел. Беглым взглядом окинул кубикулу, но ничто уже не привлекло его внимания, вещи в беспорядке валялись на полу, обыск в этом доме делался уже дважды, вначале убийцами, затем преторианцами. Однако важный документ все-таки попал именно ему в руки.

Луп поманил его в перистиль. Макрон увидел лежащую головой в воде служанку, ему вдруг вспомнилось, что она была нерадива и хамовата. Он нагнулся, взял ее окоченевшую руку и увидел несколько черных волосков под ногтями. И здесь Ирод успел наследить, лишившись, по-видимому, части своей бородки. Макрон дал знак Лупу и велел вычистить ей ногти. Скорее всего, лица убийц располосованы женскими ногтями, и Невий Серторий едва сдерживал ухмылку, представляя, какими красавцами их увидит.

Видимо, Ирод говорил правду, и юноша — действительно сын Друза, иначе не стал бы он такими мерами защищать свою тайну. Бедная Пираллида! Она совсем запуталась в тенетах его интриг. Больше в ее доме делать было нечего, и пошел к выходу. Оставалось только разобраться, как Эмилий Лепид, зять императора, причастен к этому делу. Насколько Макрону было известно, с Пираллидой Ганимед не был знаком, и вряд ли успел бы настолько сдружиться с ней за время ее краткого пребывания во дворце на Палатине.

Друзилла говорила, что, предчувствуя скорую смерть, все рассказала ему. Может, он хотел видеть в ту ночь Пираллиду, когда они собрались под крышей ее дома. Неужели он следил за ними? Макрон отмахнулся от этой мысли. Неженка Ганимед? Вряд ли. Но все равно стоило проверить.

А пока путь его лежал в дом Клавдия, где, как он подозревал, и скрываются Ирод Агриппа и Германик Гемелл. Его расчеты оказались верны.

Старый Клавдий, заикаясь и хромая от волнения больше обычного, провел его в дальние покои, где пахло сыростью и застарелой плесенью, — казалось, эта половина дома вообще была нежилой. Намного позже Макрон догадался, почему эти покои не посещаются домочадцами: именно здесь суровая Антония уморила свою дочь голодом в наказание за предательство. А Клавдий в панике поместил в этих страшных покоях ее сына. Но никто тогда не обратил внимание на это зловещее предзнаменование.

Новые жильцы даже не догадывались о событиях, произошедших здесь много лет назад, хотя последняя свидетельница умерла совсем недавно. Клавдий спрятал заговорщиков здесь, когда рано утром они прибежали к нему, все в крови. Сейчас Ирод и Германик, пьяные, отсыпались прямо на полу в одной из кубикул. Макрону пришлось потрудиться, чтобы растормошить их. Не один кувшин холодной воды был вылит им на головы, пока они не разлепили сонные веки.

Агриппа кинулся ему на шею с мольбой спасти их. Макрон брезгливо оттолкнул его.

— Что вы наделали? Теперь все вигилы Рима будут искать вас! — он едва сдержался, чтобы не отвесить Ироду пощечину. Ограничился тем, что швырнул ему в лицо таблички с доносом. Агриппа развернул их, вчитался и обомлел от ужаса.

— Гадина! — зашипел он в гневе. — Я б ее не так! Она стала вымогать у нас деньги, угрожать. Мы с Германиком приняли решение обставить все так, как будто она сама…

Агриппа судорожно сглотнул, Макрон протянул ему кувшин с водой, и он жадно присосался к узкому горлу. Германик Младший сидел в углу, склонив голову так, что белокурые волосы полностью закрывали лицо. Он как будто спал, но Невий чувствовал, что он жадно ловит каждое его слово.

— Обставили? — зарычал Макрон. — И служанка решила утопиться с горя от потери любимой хозяйки? Идиоты!

— Со служанкой вышло случайно, я думал, эта дура ушла в лавку, но оказалось, там было закрыто в столь ранний час.

— Я хочу услышать все подробно о ваших геройских победах над беззащитными женщинами, — приказал Макрон.