Калигула. Тень величия

— Я — сестра цезаря и не нуждаюсь в своднях.

Решительным шагом она направилась к Луцию Оцелле и, проходя мимо его ложа, вдруг споткнулась. Высокий молодой человек сразу же вскочил и предложил ей свою руку. Агриппина что-то с улыбкой сказала ему, и они вместе вышли из триклиния. Причем Агриппина слегка прихрамывала. Сидевшая на ложе мать Лепиды, его жены, со злостью посмотрела им вослед. От ее бдительных глаз не укрылось, что Агриппина нарочно была неловка. А уж кому, как не ей, уметь распознавать женские уловки.

Эмилий Лепид наблюдал, как разговаривают меж собой Ирод Агриппа и император, также стараясь не упустить из вида Макрона и Клавдия, их ложа располагались рядом, они, склонившись друг к другу, о чем-то тихо говорили. С чего бы вдруг связала их такая дружба? Прежде они едва словечком перебрасывались. К тому же Лепид уже навел справки о том, что Ирод вместе с другом недавно поселились в доме Клавдия, хотя Агриппа в Риме уже довольно давно. Где же он жил все это время? Вероятно, в доме Пираллиды? Эмилий всмотрелся в лицо молодого друга Ирода. Юноша очень красив, особенно когда улыбка озаряет его лицо. Кто же он такой? Со своего места Эмилий не мог слышать, о чем они говорят, но от его пристального взора не укрылось, как вдруг помрачнел Авл Вителлий и обрадовался светловолосый юноша.

Лепиду надоело оставаться в неведении, и он поднялся со своего места с намерением приблизиться к Гаю Цезарю, как вдруг громкие крики со стороны выхода в сад привлекли его внимание. Ругались женщины, Эмилий поспешил туда и застал уже финал ссоры. Теща Оцеллы наотмашь била по щекам Агриппину, а та безуспешно пыталась защититься. При этом пожилая женщина кричала, что никто не имеет права хоронить ее дочь раньше времени и, уж тем более, метить на ее законное место. Сам Оцелла с глуповатым видом стоял поодаль, даже не пытаясь разнять женщин.

Эмилий схватил старуху за руку, когда та намеревалась в очередной раз ударить Агриппину, и оттолкнул.

— Убирайся из дворца, злобная фурия! — крикнул он. — Ты осмелилась поднять руку на сестру цезаря! Смотри, как бы не пришлось остаток дней провести в Мамертинуме!

— Никто не смеет вешаться на чужих мужей! — зашипела теща Оцеллы. — Да будь эта бесстыжая сестрой самого Юпитера, я бы и тогда надавала ей пощечин, чтобы не пыталась увести мужа от законной жены!

Агриппина, прижавшись к Эмилию, плакала от стыда, тем более, что на звуки ссоры сбежались зеваки. Лепид нежно обнял ее и принялся утирать слезы.

— Если ты не уйдешь сейчас со своим зятем-слабаком, — твердо сказал Эмилий, — то, клянусь Марсом, вы оба пожалеете об этом. Или мне позвать Кассия Херею? Молитесь, чтобы Калигула узнал об этом, когда вас здесь уже не будет! Пошли прочь!

Старуха, скривив губы, вцепилась в руку Оцеллы и потащила его за собой, точно собачку.

— Мы еще дома поговорим… — донеслось до всех ее ворчание.

— Расходитесь! — крикнул всем Лепид и, продолжая обнимать Агриппину, вывел ее в сад подальше от любопытных глаз.

Они ушли по тропинке меж цветущих кустов и присели на скамейку, где Агриппина наконец смогла дать волю слезам.

— Проклятая старая карга! Так опозорила меня перед всеми!

— Тебе не следовало пытаться соблазнить Луция. Всем в Риме известно, как он зависим от своей тещи и жены, и шагу не ступит без их совета. Прежде им так же руководила мачеха. Об Оцелле даже песенки распевают на улицах, потешаясь над его страхом перед жениной родней.

— Так, значит, и Ливилла знала об этом, когда советовала окрутить Ливия? — возмутилась Агриппина. — Ненавижу ее! Это она выставила меня на позор перед всеми! Клянусь Юноной, больше ни словом не перемолвлюсь с этой негодной дрянью! Будь свидетелем, Ганимед!

— Я предпочитаю, чтобы ныне меня так не называли, — сказал Лепид. — Во мне мало что осталось с той поры, когда ко мне так обращались.

Агриппина в ответ рассеянно махнула рукой, лелея свою обиду и продолжая лить слезы. Эмилий ласково погладил ее по рыжим локонам, поправляя прическу, как вдруг она обернулась к нему и посмотрела прямо ему в лицо. Лучи солнца в тот миг пробились сквозь облака, слезы в ее зеленых глазах заискрились, и она стала такой прекрасной в своей печали, что сердце у Лепида сорвалось куда-то вниз, и, не в силах удержаться, он порывисто привлек к себе девушку, осыпая поцелуями ее мокрое лицо.

Удивленная Агриппина попыталась оттолкнуть его, но неожиданно ее пальцы наткнулись на крепкую сталь мускулов под туникой, и ее попытка вырваться не удалась. Она возмущенно запротестовала, но Лепид поцелуем заглушил ее крик, и девушка растаяла под натиском этой грубой силы, сдаваясь на волю победителя. Сила страсти охватила и ее, она почувствовала, как пульсирует под туникой его мощная плоть и, стосковавшись по мужской ласке, сама скинула свои одеяния и предстала перед Лепидом во всем великолепии наготы своего роскошного тела. Он остолбенел, пожирая глазами эту красоту, потом застонав, привлек девушку к себе и овладел ею прямо на скамье, не сдержав победного крика.