Калика перехожий

Утро просинца и вправду раскрасило небосвод ярким солнечным светом, нарядив все вокруг праздничными красками, но мороз ни на пядь не ослабил свою хватку. В такой мороз и рану не так чуешь, можно истечь кровушкой и не заметить, что ты уже мертв. Грешно в такой день умирать. Войска выстроились в боевые порядки и походные колонны, ждали приказов своих воевод.

– По-ошли-и!

Сотня за сотней прошли его вои, личные дружины ближних бояр, охотники, ополченцы нестройными колоннами двинулись сначала вниз с крутых берегов, по протоптанным тропам, преодолели реку, втягивая в легкие холодный воздух, кашляя и уже тяжело дыша, и снова вверх. Взбирались помогая один другому, тащили лестницы, тяжелые бревна таранов. Эх, во всякие времена нелегок солдатский хлеб, но понять это простому обывателю можно только когда война громко постучит в дверь его дома.

– Живей! Живей! Шевелись, ленивцы! – подгоняли десятники молодежь, участвующую в первом походе. – Щиты не терять! Турила, Ошурок, Варяжко, Падинога, Тур! Разобрались по второму и третьему десятку, помогли тащить тараны! Оглоеды, поразжирались на княжьих харчах, а как до дела…

Послышался голос боярина Важдая Осмолыча, сотника князя:

– Вторая сотня, ошуюю прими! Десятники, не зрю вашей помощи молодым воям!

– Лестницы в голову колонны!

Давно ушла в небытие тишина. Шум, гам, ругань и команды начальства заполонили пространство штурмующих. Перейдя реку, войска взгромоздились на остров, в полный круг взяли крепостное городище. На некоторых участках воев столько, что яблоку негде упасть! Подгоняемые ветеранами, с ходу перешли на бег, бороздя и утаптывая глубокий снег.

Ярослав бежал с воропом и охороной за основными силами. Острым глазом подмечал, как отстают от других ополченцы. Что тут скажешь? Нет у городского люда привычки к войне, навык хромает, а то и возраст дает о себе знать.

– Берегись! Щиты на руки вздеть! – послышался глас боярина Зоряна.

И надо сказать, вовремя! Со стен в атакующих посыпались стрелы, появились первые раненые и убитые в стане ладожан. Стены совсем близко.

– Прыгайте в ров! Чего стали? Бросай туда же лестницы. Вам по ним из него выбираться! Э-эх, зелень! Я те ща сброшу таран! Я те его так сброшу! Ежели кого им пришибешь, лично его тебе в задницу впихну!

Молодец боярин, может народ подбодрить. Ярослав смотрит в сторону соседней дружины, воев князя Вышеслава. Как там он продвигается, троюродный брательник? Ослябя, схватив князя за пояс, с силой потянул на себя, прикрыл кругом щита. В щит дробом ударила стрела, показав малюсенький кончик жала с внутренней стороны.

– Ты, тово-этово, княже! За ворогом смотри да не подставляйся! На то тебе и щит нужен!

– Спасибо за науку, старый!

– А это завсегда, пожалуйста. Чего встал, княже? Стрыбай в ров, а то вои твои чичас повылезають та лестницы и утянут! Будешь с нами в мерзлой ямине сиживать, когда победа другому достанется.

Начальствующий над первой сотней сотник Милятин, птенец, выпущенный из отцова гнезда, имел воев, не раз сходившихся грудь в грудь с печенежскими ордами да нурманскими шайками, уже преодолел ледяной каток валов. Закаленные и вышколенные бойцы, воины сотни под самыми стенами сбили щитами подобие черепахи, в «мертвой» для лучников зоне дожидались отставших, накапливались, готовились бросить на стену лестницы и начать подъем по ним. С определенной периодичностью им на щиты и на округу у их ног местные жители сливали кипяток и смолу, через раз чередуя свое угощение.

– Держаться! Не стонать! Потом, опосля боя можете мне поплакаться! – увещевал сотник.

Но тут и без него дело шло. Мороз, зимний подклад, ну и сами щиты, во многом спасали людей от жидкой смолы и кипятка. А в стороне от них уже слышны звуки долбежки в ворота. Судя по звукам, долбят попеременно двумя таранами. Сейчас и защитникам, и долбильщикам не позавидуешь! Милятин стер варьгой выступивший из-под шлема холодный пот.

– Приготовились!

Выждал мгновения, дав бойцам осознать, что сейчас пойдут на смерть. Выдохнул:

– Щиты разомкни! Лестницы на стену!

Грубо, но надежно сколоченные приспособления с гулким стуком встали на шестиметровые стены, уткнулись в углубления остро заточенного частокола.

– Десятники! Вверх пошли! Подпирай-подпирай!

По небу рясно летали стрелы, собирая свой скорбный урожай. Противники метали их друг в друга в надежде существенно ополовинить наличные воинские силы. Подступы к городищу усеивали тела убитых и раненых воинов новгородской коалиции. Кровь обильно окрашивала снег, быстро высыхая на скрепучем морозе. Под самими стенами тела чужаков смешались с телами защитников города. из-за всеобщего гвалта стоны раненых услыхать было невозможно.