Калинин

— Как! — вскакивает Юловский. — Тогда и градоначальник и министр — все пролетарии, по-вашему? Мерси! Наконец-то вы проговорились и теперь видите свой абсурд. Если же вы все продолжаете стоять на своем, то я прекращаю наш спор до более благоприятного времени. Я вижу, нам с вами сегодня не сговориться.

На этом спор и прекращается, чтобы в другой раз возобновиться с новой силой.

В конце вечера Кушнев подает совет, что пора разогревать щи, другие собираются домой, но всегда бывают удержаны трапезой, ибо спор еще не совсем окончен».

Калинин завел как-то на собрании кружка речь о крестьянстве. Оказалось, что многие смутно представляют себе его роль в революционном. движении. Пришлось несколько занятий посвятить этому вопросу.

Большой интерес вызвало сообщение пропагандиста о состоявшемся в Минске I съезде Российской социал-демократической рабочей партии. У Калинина возникла мысль установить связи с социал-демократическими кружками, созданными на других предприятиях Петербурга. Посоветовался с «Еленой Петровной». Вдвоем выработали план: пусть каждый член кружка организует у себя в цехе либо на каком-нибудь предприятии Нарвской заставы рабочий кружок. Представитель от каждого из этих кружков войдет в объединяющий центр. Таким центром станет их уже существующий рабочий кружок.

Михаилу удалось связаться с кружками резиновой мануфактуры, конфетной фабрики, экспедиции заготовления государственных бумаг, текстильной фабрики Кенига, вагоностроительного завода Речкина и обувной фабрики «Скороход». Последние два предприятия были расположены у Московской заставы. В руках Калинина, таким образом, оказалось руководство нелегальной революционной работой в крупнейших рабочих районах города — Нарвском и Московском.

Было решено первое крупное выступление вновь созданной организации посвятить празднованию 1 Мая 1898 года.

На очередное собрание кружка руководитель принес две листовки «Союза борьбы» по поводу празднования Первого мая. Одна оказалась покороче и попроще, в ней содержались только экономические требования. Во второй выдвигались требования парламента, политических свобод, восьмичасового рабочего дня.

«Елена Петровна» рассказала, что в «Союзе борьбы» все большее влияние захватывают «экономисты». Достав газету «Рабочая мысль» — орган «экономистов», — прочла: «Борьба за экономическое положение, борьба с капиталом на почве ежедневных насущных интересов и стачки, как средство этой борьбы — вот девиз рабочего движения».

Михаил возмутился: это как же прикажете понимать? Партия, стало быть, рабочим не нужна? Зачем же партия, если никаких политических требований и программ рабочие выставлять не должны? Негоже так! Вредная теория!

«Елена Петровна» поддержала: «Вредная».

Посоветовались с кружковцами. Те в один голос подтвердили: «Одной копеечной борьбой судьбы не решишь. Нужна борьба за политические требования. Нужно объединение всего рабочего движения в единый кулак. Нужна партия».

«Елена Петровна» согласно кивала головой.

План маевки обсудили вместе с представителем обуховских марксистов, тщательно продумали все детали.

Кружковцы калининской группы буквально наводнили завод вторым вариантом листовки «Союза борьбы». Всполошилось, забегало по цехам начальство.

Накануне праздничного дня на заводе и вокруг него появились удивительно похожие друг на друга типы. Вроде и возраст у всех разный и одежда неодинаковая, а повадки схожие, Калинин догадался: шпики. В этих условиях сбор большой группы людей никак не мог остаться незамеченным. Маевку за городом пришлось отменить.

Реванш за неудачу удалось взять через несколько месяцев.

Как на многих крупных заводах, на Путиловском сигнал к началу работы подавался гудком. Первый — долгий — предупреждал, что в распоряжении рабочих осталось еще десять минут. Второй — прерывистый — хлестал по сердцу опоздавших: «Штраф! Штраф! Штраф!» Он так и назывался «штрафным». После него цеховые номерные кружки убирали и ставили одну общую. Всякий, кто опускал в нее свой номер, знал: сегодня будет работать бесплатно.

Все шло заведенным порядком. К нему привыкли.

Но вот в один из субботних сентябрьских дней штрафной гудок прозвучал не через десять, а через пять минут после первого.

Сотни путиловцев собрались у ворот — грозная, суровая сила. Жалкими и невзрачными выглядели на фоне ее всегда такие представительные фигуры управляющего главной конторой Ксавецкого и смотрителя завода Чачина.

Вечером кружковцы торопливо рассказывали «Елене Петровне» о происшедшем. Она внимательно слушала, переводя взгляд с одного на другого, и ждала, что скажет Калинин. Калинин сказал:

— Нужна стачка.

И сразу все зашумели, заговорили. А когда успокоились, Калинин продолжил свою мысль:

— Всякий классовый конфликт надо развивать до серьезного столкновения. Тут же такой прекрасный случай. Если не воспользоваться им, то как иначе приучать народ к организованным выступлениям? Завтра пойдем по домам. В трактирах надо побывать. А в понедельник соберем рабочих у ворот. Выдвинем требования: отмена штрафов и сокращение рабочего дня.