Калинка-малинка для Кощея

– А как душа относится к твоей шкуре, перьями утыканной? – прищурилась Забава. – Ну-ка, быстро рассказывай! И да, прекрати меня своими лапами грязными толкать! Тут шитье дорогое!

– Они не грязные! – возмущенно взвыл он и попытался отбрыкиваться.

Что, конечно, похвально, но очень глупо. Впрочем, об этом я сказать не успела – в дверь постучали.

Мы с Забавой переглянулись.

– Да, войдите! – крикнула я.

Дверь бесшумно распахнулась, на пороге стоял Дивислав. Ой-ой-ой. Весь подтянутый такой, наряд что ночка черная, серебром перевитая. Высокий ворот, руки до запястий скрыты, сапоги начищены так, что и ступать, наверное, в таких совестно-то. Пусть и на собственную свадьбу. За спиной плащ до пят, черный-черный. Волосы цвета воронова крыла спускаются за спину, вместо ленты – узкий платиновый венец с темными камнями. На камни смотреть сладко и страшно: кажется, что там сверкает весь Млечный Путь.

На лице не дрогнет ни единый мускул, глаза – небо осеннее. Но смотришь на него и понимаешь – хорош. Дивно хорош. И имя подходит. И не то чтобы сердце в груди чаще забилось, но однозначно дрогнуло.

«Неужто это все будет мое?» – мелькнула шальная мысль.

И тут же сама удивилась. Ничего себе. Неужто все же умудрилась влюбиться в него? Прислушалась к себе. Хм, вроде бы никаких волнений душевных, сердечных и прочих. Странно. А вот когда на него так Забава восхищенно смотрит, то почему-то внутри словно коготками котеночка царапает. Нет, может, реально эта… как ее… любовь? Вот кто рассказывает про мотыльков да бабочек, а у меня – котята?

Погрузившись в собственные мысли, даже не сразу поняла, что Дивислав ласково попросил Забаву удалиться. Помог вышвырнуть Ваську в окно (не очень ласково) и сел возле меня.

– Калина.

– А?

– У тебя не припрятан кинжал в рукаве? – подозрительно уточнил он.

Вдруг напряжение ушло. Если жених задумывается о таких вещах, значит, с ним можно говорить. И не кидается ни с поцелуями, ни с объятиями. Сидит рядом тихо так, задумчиво. Кажется, и взял бы за руку, но что-то останавливает. А может, сейчас не до этого.

Мысли и впрямь были странные. Но слышала, что перед свадьбой молодым не до ласк да сладких слов. Тут мероприятие ответственное на носу. Все нервничают и переживают, словно князя встречают. Ну или еще что…

– Нет, не спрятан, – покачала я головой и перевела на него взгляд. – А надо? Так ты сказал бы. А то выйду дура дурой. Вдруг там у вас кого зарезать в ходе брачного ритуала полагается?

– Очень смешно, – пробормотал Дивислав.

А полынью-то от него пахнет. И морозной свежестью. Внезапно осознала, что лучше этих запахов никогда и ничего не чуяла. И почему-то захотелось протянуть руку и коснуться его щеки, провести по скуле, спуститься к шее…

Я сделала глубокий вдох. Интересно, жадность и желание присвоить тоже относятся к любви? Или это у меня какие-то побочные эффекты?

Говорила мне матушка, что чрезмерная хозяйственность до добра не доведет!

– В общем, перед тем как мы поженимся, я хочу тебе кое-что рассказать, – ровным голосом произнес Дивислав. – Лучше ты узнаешь это от меня, чем от какого-то доброжелателя. И хоть я не сомневаюсь в твоем трезвом уме и способности оценивать происходящее, но мало ли.

– Мы будем заключать брак или кого-то продавать на невольничьем рынке? – на всякий случай уточнила я, впечатленная вступлением.

– Так, ну не начинай только! У нас нет невольничьих рынков!

– А если найду?

Дивислав закатил глаза. Сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

– В общем, дело так. У Кощеев с женитьбой все сложно. Было время, когда нашим предкам приходилось воровать девиц, ибо добром ни одна из них перебираться жить в Межанск не хотела. Оно и понятно: нынешний город не сравнить с тем, что было. Раньше крепость стояла, ров, да умруны шастали, как к себе домой.

– В общем, картина печальная? – не удержалась я.

– Да, – кивнул он, совершенно не разозлившись, что не слушаю молча. – Сейчас куда лучше. Да и после того, как от человеческих девиц кровь стала вливаться в наши жилы, мы и краше стали, и глазу приятнее.

– И скромнее.

– И это тоже, – кивнул Дивислав. – В семье нас двое – я и Темнозар. Наследником может стать только один. Второй в компенсацию станет бессмертным.

Я молча приподняла бровь. Вот как. Значит, у меня было не совсем верное представление о Кощеях. Оказывается, бессмертие у них не у всех. Как интересно, однако. Буду знать.

– Как ты уже поняла, Темнозар выбрал бессмертие. Но и детей у него быть не может, так поддерживается в природе гармония, – посмотрел на меня Дивислав. – Он полностью занят своими исследованиями, не особо любит людей… да и нечисть тоже. От хозяйственных дел, если они только не связаны с опытами, его тошнит. Работа на общее благо, если в итоге оно не будет его собственным, наводит на него тоску.

– Короче, не брат, а мечта, – протянула я.

– Нет, он хороший. Но вот… такой, – вдруг улыбнулся Дивислав. – В связи с этим мы честно поделили все плюшки нашего рода. Я – наследник. Мне после смерти отца становиться хранителем Межанска.