Калиостро

В книге, составленной по рукописи камердинера Калиостро, упоминается другой способ привлечения к себе внимания героев нашего повествования. Красивая и молодая Лоренца говорила посетительницам графа, что ей более сорока лет и что старший сын ее уже давно числится капитаном в голландской службе. Когда же русские дамы изумлялись необыкновенной моложавости прекрасной графини, то она замечала, что против действия старости ее мужем изобретено верное средство. Не желавшие стариться барыни спешили покупать за громадные деньги склянки чудодейственной воды, продаваемой Калиостро.

Многие почитатели мага, если и не верили в эликсир молодости и жизни Калиостро, верили в его умение превращать всякий металл в золото. Среди подобных поклонников оказался и статс-секретарь Елагин.

В отношении петербургских врачей Калиостро действовал весьма дипломатично, отказываясь лечить являвшихся к нему пациентов, ссылаясь на то, что им не нужна его помощь, так как в Петербурге и без него хватает знаменитых врачей. Но такие добросовестные отказы лишь усиливали настойчивость являвшихся к Калиостро больных. Кроме того, на первых порах он не только отказывался от всякого вознаграждения, но даже сам помогал деньгами бедным больным.

В книге «Приключения Калиостро» весьма подробно рассказывается о любовных похождениях князя Потемкина с женой Калиостро. Высказывается предположение, что эти похождения и были причиной быстрой высылки Калиостро из Петербурга, а также подмена ребенка. О такой подмене стала ходить молва в Петербурге, и императрица Екатерина II тотчас воспользовалась ею для того, чтобы принудить Калиостро безотлагательно удалиться из Петербурга, тогда как настоящим поводом к удалению мага стала будто бы любовь Потемкина к Лоренце.

Однако можно предположить, что неудача миссии Калиостро в Петербурге вызвана и другими причинами.

Одно то обстоятельство, что Калиостро явился в Северную Пальмиру не просто врачом или алхимиком, а таинственным политическим деятелем, главой новой масонской ложи, должно было бы подсказать ему, что он ошибается в своих смелых расчетах. В то время императрица Екатерина II не слишком благосклонно посматривала на тайные общества, и приезд такой личности, как Калиостро, не мог не увеличить ее подозрений.

В книге «Тайные истории России» содержатся подробные сведения о взаимоотношениях Калиостро и Елагина. Из этого источника мы узнаем, что, познакомившись с Елагиным, Калиостро сообщил ему о возможности делать золото. Несмотря на то что Елагин был одним из самых образованных русских людей того времени, он поверил магу, который обещал научить Елагина этому искусству в короткое время и при небольших издержках. Против Калиостро выступил один из секретарей Елагина: «Достаточно раз побеседовать с графом Фениксом для полного убеждения в том, что он наглый шарлатан». Елагин, однако, продолжал доверять Калиостро. А секретарь Елагина начал распускать по Петербургу слухи о заезжем шарлатане, чем сильно подорвал его кредит в обществе, в котором Калиостро нашел и других поклонников, в числе которых оказался и граф Александр Сергеевич Строганов, один из самых видных вельмож екатерининского двора.

Чрезвычайно неблагоприятно на положение Калиостро в Петербурге подействовало также напечатанное в русских газетах заявление испанского посланника Нормандеца о том, что никакой граф Феникс на испанской службе полковником никогда не состоял. Этим официальным заявлением обнаруживалось самозванство Калиостро и фальшивость патента, составленного для него маркизом Альято.

Однако рассказ об этом не подтверждается дальнейшими исследованиями. В единственной в то время русской газете «Санкт-Петербургские ведомости» никакого объявления со стороны дона Нормандеца не встречается. По всей вероятности, рассказ этот выдуман уже после отъезда Калиостро из Петербурга его недоброжелателями, как и многие другие небылицы. По существовавшим в то время правилам, каждый уезжающий из России за границу должен был три раза опубликовать в «Санкт-Петербургских ведомостях» информацию о своем отъезде. И вот в «Прибавлениях» к 79-му номеру «Ведомостей», вышедших 1 октября, между двумя извещениями об отъезде за границу — мясника Иоганна Готлиба Бунта и башмачника Габриеля Шмита — объявлен отъезжающим «г. граф Каллиострос, гишпанский полковник, живущий на дворцовой набережной в доме г. генерал-поручика Виллера». Но если бы о его самозванстве было объявлено в Петербурге, то он никак не смог бы присвоить себе этот чин. Последующие аналогичные объявления в номерах 80 и 81 «Прибавлений» опровергают также рассказ о том, будто Калиостро жил в Петербурге под именем графа Феникса и будто бы он был выслан оттуда внезапно по особому распоряжению императрицы. Между тем он выехал из русской столицы в общем порядке, хотя, быть может, и не без некоторого принуждения.