Калиостро

«В январе 1773 года некий итальянец, именовавший себя Джузеппе Бальзамо и претендовавший на звание человека благородного, представил господину де Сартину, бывшему в то время начальником полиции, записку, в коей просил оного Сартина заставить господина Дюплесси, управляющего господина маркиза де При, вернуть указанному Бальзамо его вещи, кои, по словам Бальзамо, сей Дюплесси неправедным образом удерживал, а также указать искомому Бальзамо место, где скрывается его жена, которую Дюплесси соблазнил и похитил. Далее господин Бальзамо сообщал, что, прибыв в Париж четыре месяца назад, они с женой поселились у господина Дюплесси, с которым Бальзамо случайно познакомился по дороге из Англии во Францию. Поначалу сей Дюплесси обходился с ними весьма достойным образом, но потом воспылал чувством к вышеуказанной супруге Бальзамо, но та оказала ему сопротивление и ухаживаний его не приняла. Когда же супруг выразил оному Дюплесси свое неудовольствие, Дюплесси выгнал их обоих из своего дома и не пожелал отдать им вещи, кои они с собой привезли. А еще Бальзамо заявлял, что Дюплесси не только соблазнил его супругу, но и убедил ее тайно покинуть дом мужа. И теперь супруга его сбежала, и вот уже несколько дней он, Бальзамо, не может отыскать ее убежища.

Когда местопребывание мадам Бальзамо было найдено, оный Бальзамо попросил заточить свою супругу в Сент-Пелажи, о чем 26 числа сего месяца и был отдан соответствующий приказ, исполненный 2 числа месяца следующего»³.

Разъяренный Калиостро, забыв, что, в сущности, он сам толкнул Лоренцу в объятия Дюплесси, направил записку Сартину с просьбой отыскать неверную супругу, арестовать и заключить в исправительную тюрьму для падших созданий. Сартин просьбе внял и отправил подчиненных на поиски. Далее обозленный Джузеппе запугал Дюплесси, в запале обвинив его не только в покушении на его честь, но и в попытке отравить его. Но если попытку отравления еще требовалось доказать, то для обвинения в насильственном задержании замужней женщины, равно как и в похищении малолетней особы (в то время Лоренце еще не исполнилось восемнадцати) собрать доказательства труда не составляло. Боясь угодить в Бисетр, служивший одновременно и тюрьмой, и приютом для буйнопомешанных, на допросе в полиции Дюплесси назвал адрес, куда он переселил мадам Бальзамо: улица Сент-Оноре, возле рынка Кенз-Ван, в доме вдовы Терон, в комнатах, что снимает мадам Дусер. При этом он уточнил, что его слуга Мора отвел туда Лоренцу с полного ее согласия. А также не преминул сообщить, что Бальзамо задолжал ему 200 ливров за бальные наряды для своей жены.

Сартин распорядился задержать Лоренцу, и 3 февраля 1773 года инспектор Бюо, арестовавший супругу Бальзамо на квартире мадам Дусер, доставил ее в участок. Допрашивал Лоренцу комиссар Фонтен[25], имя которого упоминал Дюплесси, уговаривая ее подать жалобу на мужа, обвинив его в подлогах и в том, что он силой заставляет ее заниматься проституцией. Возможно, очутившись в участке, Лоренца пожалела, что побоялась исполнить просьбу любовника, но было уже поздно. Поэтому, когда комиссар Фонтен спросил ее, отчего она рассказывала всем и вся («Всего-то разговорилась с горничной», — с досадой подумала Лоренца), что мужа ее, ежели тот вернется в Рим, непременно повесят за подделку важных бумаг, она уверенно ответила, что так говорить ей велел Дюплесси. И прибавила, что сама видела, как однажды за столом Дюплесси пытался отравить ее супруга, подсыпав яд в вино. Про отравление она наверняка слышала — в порыве гнева Джузеппе мог наговорить что угодно. Но сколь бы положительны по отношению к супругу ни были показания Лоренцы, как бы она ни настаивала на том, что не поддалась на уговоры Дюплесси, Бальзамо прошение не забрал, и Лоренцу отправили в Сент-Пелажи, где она провела четыре месяца. Посчитав наказание для взбунтовавшейся супруги достаточным, Бальзамо попросил освободить Лоренцу. Пишут, что примирение прошло легко и красавица не затаила обиды на мужа. Действительно, за последующие семнадцать лет странствий у Лоренцы не раз была возможность сбежать от Джузеппе, равно как и повод выдать его властям, но она безропотно следовала за ним и всегда, когда могла, выручала его. Однако gutta cavat lapident — капля точит камень…