Читаем Калиостро полностью

Несмотря на торжественную теафальность масонских обрядов, многие, особенно те, кто жаждал тайной мудрости и тайных знаний, стали требовать усложнения ритуалов и, как следствие, увеличения степеней посвящений. Своеобразную основу для усиления мистической стороны масонского учения заложил кавалер Рамсей: в речи, произнесенной в 1737 году, он соединил масонскую легенду с легендой о тамплиерах, расширив, таким образом, фундамент масонской истории и создав целую шкалу масонских тамплиерских градусов. А от тамплиеров, иначе храмовников (temple по-французски храм), рукой подать до храма Соломона, который также присутствовал в тамплиерской легенде, где основательно переплелись вымысел и история, причем скромная история довольно быстро отошла на второй план, уступив дорогу величественной легенде. Официально тамплиеры именовали себя «бедными рыцарями Христа и Соломонова храма»: вступая в орден, рыцарь давал обет бедности, а его имущество отходило ордену; в отвоеванном Иерусалиме тамплиерам отвели место поблизости от храма Соломона. Основатели ордена, девять рыцарей во главе с Гугоде Пейном, решив выступить на борьбу с неверными, приняли монашеский обет. Созданный в 1119 году орден стал одним из ударных отрядов крестоносцев на Востоке. Рыцари-храмовники подчинялись только своему гроссмейстеру, а он, в свою очередь, самому папе. Выведенный из-под юрисдикции и светских, и местных церковных властей, орден не облагался ни налогами, ни податями, а потому скоро сосредоточил в своих руках огромные богатства. Когда Иерусалимское королевство окончательно захватили неверные и основная задача ордена — охрана паломников и владений крестоносцев в Святой земле — отпала сама собой, орден как военная организация остался не у дел. Тогда тамплиеры сосредоточили свою деятельность в экономической, прежде всего в финансовой, сфере. Став крупнейшими банкирами Европы, тамплиеры, по мнению ряда историков, изобрели банковские чеки. Они активно финансировали строительство храмов, а следовательно, имели дело с каменщиками и архитекторами, хранителями масонской мудрости. Легенда гласит, что, пребывая в храме Соломоновом, рыцари проникли в тайны древних каменщиков, но не в практические секреты ремесла, а в их тайную веру, идущую из глубины тех времен, когда человек был чист и светел и еще не ступил на стезю греха. Большая часть тамплиерских командорств находилась во Франции, и король Филипп IV Красивый, усмотрев во все возраставшем могуществе ордена угрозу собственной власти, начал гонения на храмовников, обвинив их в ереси, идолопоклонстве и тайных богопротивных оргиях. В результате орден был распущен, несколько десятков или даже сотен тамплиеров погибли на кострах инквизиции, а последний гроссмейстер ордена Жак де Молэ был сожжен в Париже в 1314 году. Перед смертью он отрекся от сделанных под пыткой признаний, проклял своих мучителей и призвал на скорый Божий суд папу Климента V и короля Франции. И Божий суд решил дело в пользу оболганных тамплиеров: папа скончался через две недели, а Филипп IV через полгода. Но проклятие Жака де Молэ продолжало преследовать королей Франции: все три сменившие друг друга правящие династии — Капетингов, Валуа и Бурбонов — прервались в результате насильственных смертей. Говорят, когда под ножом гильотины пала голова Людовика XVI, кто-то воскликнул: «Свершилось проклятие тамплиеров!» Градусы шотландского масонства, высший (30-й, а по некоторым источникам — 24-й) из которых именуется рыцарь Кадош, символически воспроизводят историю тамплиеров и смерть на костре магистра Жака де Молэ.

В этой системе место Хирама занял Жак де Молэ, убийц Хирама — король Филипп Красивый, олицетворявший политическую тиранию, папа Климент V, олицетворявший тиранию духовную, и палачи, казнившие тамплиеров. Утраченным же словом стало слово «свобода». Смешение Соломонова храма, рыцарей-храмовников, построения храма всемирного человеческого счастья, загадочных ритуалов и таинств, суть которых понимали лишь мастера, породило смятение умов и предоставило повод амбициозным личностям и шарлатанам устраивать новые ложи, увеличивать количество градусов (степеней посвящения, число которых может доходить до 90 и 95) и придумывать новые системы масонства.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное