Калиостро и египетское масонство

О.: Ни о чем подобном мне не известно, за исключением следующего. Будучи в Страсбурге, я носил весьма примечательную трость с набалдашником, в котором был репетир, украшенный бриллиантами. Я подарил ее принцу. В обмен он предложил мне другие драгоценности, но я отверг их, потому что мне всегда больше удовольствия доставляло дарение, чем прием подарков. Действительно, на каждый день рождения моей жены принц делал ей небольшие подарки, но, полагаю, они исчерпываются нижеследующим: подвеска «Святой Дух», рамка для моего портрета из маленьких бриллиантов (которыми заменили ранее там вставленные жемчужины), маленькие часы с цепочкой из маленьких бриллиантов, из которых пять были немного больше других. Прочие же мои бриллианты хорошо известны при европейских дворах, где мне довелось побывать. Доказательства этого легко найти. Сейчас я в Бастилии, как и моя жена, как и мое достояние. Вам стоит только проверить и убедиться в моей правоте самому.

В.: Но у вас же большие расходы: вы много отдаете и ничего не берете себе. Вы платите всем и за все. Откуда же вы берете деньги?

О.: Этот вопрос не имеет отношения к текущему делу, но я буду рад дать вам удовлетворение. Какой смысл допытываться отпрыск ли я монаршего рода или родился в бедной семье, почему я путешествую, не желая придавать свою личность известности? Какой смысл дознаваться, как я добываю свои деньги, если уж я всем и за все плачу? Коль скоро я почитаю религию и законы, коль скоро я за все честно плачу, коль скоро я творю одно только благо и никакого зла, вопрос ваш выглядит не столь уж необходимым и совершенно неподобающим. Вы должны знать, что я всегда пользовался возможностью, и с удовольствием, не удовлетворять любопытство толпы в этом вопросе, даже в то время, когда обо мне распускали слухи, что я, мол, Антихрист, Вечный Жид, человек 1400 лет от роду, Неведомый Философ, – короче, все те мерзости, которые может изобрести злоба людей порочных. Я с радостью клятвенно заверяю вас, что раскрою вам мои источники дохода, которые не раскрывал доселе никому. Суть в том, что как только я оказываюсь в какой-либо стране, у меня появляется банкир, готовый обеспечить меня всем необходимым в счет будущего обязательного возмещения. Например, во Франции это Саррасен из Базеля, который выдает мне любые суммы, которые могут понадобиться; а в Лионе есть г-н Санкостар, который поступает так же. Однако я всегда просил этих господ никому не говорить, что они мои банкиры. У меня есть и другие источники дохода, которые происходят от известных мне вещей.

В.: Показывал ли вам принц записку с подписью Марии-Антуанетты Французской?

О.: Полагаю, за 15 или 20 дней до своего ареста он показывал мне записку, о которой вы говорите.

В.: Что вы о ней сказали?

О.: Я сказал, что думаю, что это не что иное, как доказательство подлога со стороны мадам де ла Мотт, которая во всем обманывает принца. Действительно, я всегда призывал принца поостеречься, общаясь с ней, поскольку она женщина порочная и злонамеренная, однако принц не желал прислушаться ко мне. Я всегда считал эту записку подложной.

В.: Посмотрите на эту записку и скажите, та ли это записка, о которой шла речь.

Затем г-н дознаватель показал мне записку, на которой значилось имя Марии-Антуанетты Французской, но я заметил, что она испещрена цифрами и ответил:

О.: Я не могу засвидетельствовать, что это та же самая записка, потому что этих цифр я на ней не видел.

В.: Вы имеете право знать, что эти цифры нанесены нами.

О.: Мне это все равно. Честью клянусь, что не могу засвидетельствовать, та ли это самая записка. Дело в том, что я посмотрел на нее тогда лишь мельком, потому что это было не мое дело, а значит, мне не было дела также и до того, подлинная она или подложная.

В.: Правда ли, что до ареста и посещения в Бастилию вы собирались приобрести дом за сто пятьдесят тысяч франков?

О.: Нет, это неправда. Я помню, что однажды, пока мой парикмахер причесывал меня, какие-то люди заговорили со мной по поводу летнего дома, который группа моих друзей хотела приобрести для себя, и я ответил, что заберу его себе. Но я более не возвращался к этой теме и считал этот разговор просто светской болтовней. Люди, желавшие приобрести этот дом, – это г-н де Бонди и другие.

Когда я вспомнил это последнее обстоятельство, допрос был уже завершен, и г-н дознаватель не посчитал нужным включить этот ответ в официальный протокол.

После того, как я рассказал о себе, я перехожу к ранее данному мной обещанию ответить на оскорбительные обвинения, которые позволила себе выдвинуть против меня графиня де ла Мотт. Это занятие будет для меня столь же утомительным, сколь и скучным для публики. Однако я, тем не менее, тщательно и подробно исполню сей долг, прося читателей, которые знают меня и которые готовы отстаивать мою правоту и честь, пропустить и не читать следующую далее часть.

Опровержение той части Мемуара графини де ла Мотт, где говорится о графе де Калиостро