Калиостро

Джузеппе действительно ощущал себя не в своей тарелке. Во-первых, он знал, что Серафина сердита на него: в Германии ей понравилось, и она не хотела оттуда уезжать. А если уезжать, то почему бы не вернуться в Италию или на худой конец во Францию? Супружеского скандала избежать не удалось. Правда, он вовремя опомнился: без неоценимой помощи Серафины ему не обойтись. Поэтому, прибыв в Кёнигсберг, он первым делом приобрел жене тяжелый и длинный, подбитый пушистым мехом голубой плащ, украшенный шитьем и с огромным воротником из серебристого соболя. Себе же он выбрал красный плащ, подбитый черным мехом. Собственно, на этом его пребывание в этом городе и завершилось, ибо канцлер фон Корф, ненавидевший иезуитов, почему-то счел приезжего их агентом и быстро настроил против него все благородное общество. И назвал его лакеем — правда, не в глаза, а за спиной. Столь холодного, граничащего с враждебным приема Калиостро не ожидал, а потому настолько растерялся, что даже не призвал на головы непочтительных жителей гнев духов и богов, которым он обычно грозил нерадивым трактирщикам и станционным смотрителям, когда те пытались заставить его заплатить втридорога за дрянной обед или запрячь в карету старых кляч. Еще никогда и нигде его так дурно не встречали. А мороз, сердитое лицо жены и неблагоустроенная гостиница Шенкена в узком переулке под корявым и непроизносимым названием Кервидергассе окончательно его обескуражили. В результате он без боя покинул Кёнигсберг, где все его силы ушли на то, чтобы уехать с гордо поднятой головой. И вот они снова трясутся в дорожной карете, держа путь в столицу герцогства Курляндского.

Прибыв 29 февраля 1779 года в Митаву, граф и графиня Калиостро с удивлением обнаружили, что общество сей провинциальной столицы пребывает в ажиотационном ожидании: из Германии дошли слухи, что к ним едет маг, духовидец и масон-реформатор Калиостро. Тот самый, что предсказал смерть главы лейпцигских безбожных масонов Шрепфера! Как и в любом провинциальном городе, развлечений и зрелищ в Митаве явно недоставало, поэтому приезд Калиостро взбудоражил всех, особенно местных масонов и алхимиков, кои, как пишет Е. Карнович[42], были «плохие и легковерные». Возглавлявший здешнее закрытое общество иллюминатов профессор философии Штарк, не желая, видимо, встречаться с известным конкурентом, временно покинул город. Ходили слухи, что на заседаниях члены его общества занимались черной магией. Численности местных иллюминатов не знал никто, но все трепетали.

Калиостро сразу попал в объятия старинного курляндского дворянства во главе с графом Иоганном фон Медемом и его экзальтированной дочерью Элизой. В семнадцать лет Элизу выдали замуж за барона Георга фон дер Реке, оказавшегося грубым прусским солдафоном, и три года назад, после рождения дочери, Элиза сбежала от супруга в родительский дом. Ее дочь умерла в прошлом году, а вскоре в Страсбурге ушел из жизни Фридрих, любимый брат Элизы, с которым она вместе воспитывалась. Ходили слухи, что он сделал это добровольно, начитавшись гётевского «Вертера». Впоследствии, прибыв в Страсбург, Калиостро остановится в той самой гостинице, той самой комнате, где оборвалась жизнь юного Медема, и в нем пробудится надежда вновь установить незримую связь со своей любимой ученицей. Но к этому времени Элиза уже выйдет из-под его влияния настолько, что в 1787 году опубликует разоблачительное сочинение под названием «Описание пребывания в Митаве известного Калиостро на 1779 год и произведенных им там магических действий, собранное Шарлоттою Елисаветою Констанциею фон дер Реке, урожденною графинею Медемскою», кое императрица Екатерина II с целью разоблачения шарлатана Калиостро сочтет необходимым немедленно перевести на русский язык и щедро вознаградит переводчика, выдав ему 400 рублей. Однако это в будущем. Пока же Элиза пребывала в угнетенном состоянии духа и дела мирские, в том числе и предстоящая свадьба ее младшей сестры Доротеи с курляндским герцогом Петром Бироном (состоится в ноябре 1779-го), ее нисколько не волновали: она с головой ушла в мир мистических измышлений. Особенно ее интересовали духовидение и духовызывание, и она, как говорят, пыталась проникнуть на тайные заседания иллюминатов, но, кажется, безуспешно. Надеясь узреть тень усопшего брата, она проводила много времени в молитвах и на кладбищах¹, но магическим искусством вызывания умерших овладеть не сумела. Атак как Калиостро везде и всюду рассказывал о своем даре общаться со срединными духами, служащими посредниками между людьми и потусторонним миром, то по приезде мага Элиза немедленно стала самой пылкой и восторженной его почитательницей.