«Калипсо» и кораллы

Товарищ Сильнера по звену, Доминик Сумиан, — идеальный партнер. Только он умеет защитить нашего фотографа от акул и прочих опасностей, вызванных пренебрежением Сильнера ко всему, что не имеет прямого отношения к его работе.

Сумиан (на «Калипсо» его зовут Думе — типичное для его родной Корсики уменьшительное прозвище от Доминика) — на редкость искусный аквалангист. Природа наделила его незаурядной силой, и смотреть на него в воде большое удовольствие. Впрочем, как и большинство членов нашего отряда, Сумиан — добродушный гигант, и мы уже привыкли полагаться на присущее ему хладнокровие, проявляющееся в любых ситуациях. За три года, что он работает с нами, наше уважение к его таланту непрерывно растет. Похоже, что Думе, подобно многим другим молодым людям на «Калипсо», видит в работе с нами смысл своей жизни.

Доминик начинал как один из старших аквалангистов, потом стал пилотом «ныряющего блюдца». Вскоре ему предстоит еще более ответственная задача — он станет командиром нашей исследовательской подводной лодки СП-300.

Условия для подводной работы у Космоледо оказались не идеальными. Но где найдешь идеальные условия? Мы уже привыкли считать их исключением. Здесь сильные течения нагоняли муть. Однако нас вполне вознаграждало то, что еще никогда мы не видели столько рыб в одном месте.

Окаймляющее берега плато на глубине 12–15 метров буквально кишело тропическими рыбами всех видов, форм и расцветок. На глубине около шести метров три огромных групера вышли из своих гротов, чтобы посмотреть на нас. Длинноперые губаны, здоровенные рыбы-попугаи и даже целые реки из рыб — словом, нетронутый человеком подводный, рай.

Обрыв, вдоль которого мы погружались, был почти вертикальным, и в нем приютилось столько живности, сколько я никогда не видел в Красном море. Всюду покачивались широкие морские веера. Прямо волшебная страна. Правда, из-за сильного течения я возвращался Hat «Калипсо» с легкой одышкой.

Подлинное чудо Космоледо заключается в том, что архипелаг еще не осквернен, рыбы, птицы, черепахи не научились даже бояться человека. Долго ли это продлится?.. (Сдается мне, мы, калипсяне, последними застали такую безмятежную картину, скоро ей придет конец. Космоледо ожидает то же, что было со многими другими райскими уголками, которых коснулась губительная рука человека. Надо, надо что-то сделать, чтобы охранить его. Но: кто поручится, что люди этого захотят?

Возможно, я слишком вольно толкую слово «рай». Да, Космоледо — рай, но довольно грозный. Опасность — во всяком случае главная — заключена не в акулах. Есть много не столь крупных рыб, которые так же опасны. Например, крылатка Птероис — удивительно: красивое создание с веерообразными плавниками, окрашенными в нежные розовые и голубые оттенки. Однако в этих плавниках — не только красота, но и угроза-, потому что шипы на концах лучей ядовиты. Незадачливому аквалангисту столкновение с крылаткой грозит потерей сознания, параличом, даже смертью. Еще хуже скорпены: большинство из 118 видов этого семейства оснащено острой ядовитой колючкой на хвостовом плавнике, и укол этой колючкой нередко смертелен.

Вообще, в мире коралла яд — довольно распространенное оружие, оборонительное и наступательное. Им располагают не только подвижные обитатели этой зоны, но и сами кораллы. Для кишечнополостных, к которым принадлежат кораллы, характерны стрекательные клетки — крохотное, но чрезвычайно эффективное оружие. Клетки эти представляют собой миниатюрные капсулы, они лопаются при опасности или просто от возбуждения и выстреливают тонкую нить с шипами, впивающимися в жертву. Примечательно, что почти все прикрепленные организмы коралловых рифов обладают этим оружием, которое служит прежде всего для добывания пищи, — но и для защиты от врага. Яд стрекательных клеток причиняет сильную боль и представляет серьезную опасность для неосмотрительного аквалангиста. В таких районах наши подводники, погружаются только в гидрокостюмах.

Как бы много рыб ни водилось в тропических водах (а в районе Космоледо ее тьма), она не является здесь самым многочисленным из морских организмов. Ее превосходят кораллы и связанная с ними стационарная фауна. Поясню, что слово «коралл» я употребляю в обобщенном смысле, подразумевая полипы, с наружным скелетом из известкового материала. Строго говоря, «кораллом» следует называть только употребляемые для украшений красные кораллы Средиземного моря. Красный коралл принадлежит к особому роду, входящему в подкласс восьмилучевых, а кораллы, о которых мы обычно говорим, относятся к шестилучевым. (Другими словами, у красного коралла осевая симметрия определяется цифрой восемь, а у остальных «кораллов» — цифрой шесть.)