Калипсо

Здесь стоял такой же резкий запах чистящих средств. На журнальном столике в гостиной лежали его вещи. Даже пистолет. Только прав не было.

Девять пропущенных от Беттины. Немногим меньше от Кафы и Андреаса. Фредрик перезвонил товарищу.

– Черт, Фредрик! Где ты?

– На Габельсгате. Я нашел квартиру Морениуса. – От скрипучего голоса в глотке все зажгло.

– Почему ты не отвечаешь на звонки? Тебя уже половина участка ищет!

– Долго меня не было?

Оказалось, почти сутки.

Глава 27

– Помните театр на Дубровке?

Полицейский врач, сложив кончики пальцев рук друг с другом, вытянула длинные стройные ноги в нейлоновых чулках, так что они торчали с противоположной стороны письменного стола, за которым сидел Фредрик. Чулки были блестящего черного цвета, и сквозь ткань просвечивали ногти на ногах, покрытые красным лаком.

Всего в четырех километрах от сердца России, Кремля и Красной площади, находится театр на Дубровке. 23 октября 2002 года актеры готовились ко второму акту вечернего представления, мюзикла «Норд-Ост». Они уже досконально его знали. Постановка номер триста три.

Этот мюзикл – самая дорогостоящая постановка из всех, когда-либо проходивших на российской сцене. Это история любви и история героя, протянувшаяся от русских экспедиций в Арктику и до Великой отечественной войны.

Зрители заняли свои места, наступила темнота, и танец едва успел начаться, когда мужчина в камуфляже поднялся на сцену. Люди в зале подумали, что это часть представления. Но актеры поняли, что-то не так. В четверть десятого сорок чеченских террористов, вооруженных взрывчаткой и автоматами, взяли восемьсот пятьдесят зрителей, актеров и музыкантов в заложники.

Шестьдесят часов спустя силы спецназа начали штурм. В помещение пустили усыпляющий газ. Тех террористов, которые не погибли от химикалий, убивали на месте. От отравления умерли сто тридцать три пленника.

– Русские так и не сообщили, какой газ они применили. Но он был очень быстродействующим и почти без запаха. Предполагают, что это была какая-то форма модифицированного наркотического газа.

Врач изучающе посмотрела на Фредрика.

– Посмотрим, что покажут анализы крови и мочи, но судя по тому, что вы описываете, вероятно, что вы подверглись чему-то подобному. Десфлюран. Севофлюран, может быть.

Эти названия ни о чем ему не говорили, и она конечно знала это. Фредрик раздраженно покачал головой.

– Но… такие средства… их ведь нельзя просто купить в аптеке?

– Нет, – ответила она. – Женщина, которая отравила вас газом, знала, что делает. Как и в Москве знали, что риск значительный.

Приемная перед кабинетом полицейского врача была пустой, и Фредрик тяжело опустился на неудобный диван. Запрокинув голову, посмотрел в потолок. Одна из люминесцентных ламп мигала.

Уже сутки прошли с тех пор, как Фредрик проснулся в подвале, но он все еще был как в тумане. Больше всего сейчас хотелось пойти в какую-нибудь переговорную, накрыться там курткой и вставить в уши наушники с Джеффом Бакли. Он не видел никаких перспектив. Ни в расследовании, ни в жизни. Ни с Беттиной.

Он пришел в ярость, когда она предложила ему пойти на больничный. А она взяла бы несколько выходных. И они могли бы вместе ходить на прогулки. Посмотреть фильм. Сделать что-нибудь приятное. Почему эта забота так страшно его раздражала? Почему малейшее ее прикосновение к его руке обжигало, как оскорбление? Почему ему так сильно нравилось унижать ее в постели? Как правило, от таких мыслей он четко ощущал присутствие своей матери. Она умерла больше года назад, ее мозг был настолько изуродован альцгеймером, что на нее было больно смотреть и тяжело навещать. Он ни одной секунды не скучал по ней. Но холод, которым его обдавало при мысли о Беттине, был таким же, какой он иногда испытывал, когда на него смотрела мать.

Будут ли его дети ощущать то же самое при мысли о нем? И если будут, имеет ли это какое-нибудь значение? Мать не оставила Фредрику никаких воспоминаний о себе после смерти. И он благодарен ей за это.

– Привет! Вот ты где сидишь.

Кафа осторожно закрыла дверь в кабинет медсестры и остановилась у стола с газетами. Сложив руки на груди, она посмотрела на Фредрика, перебирая пальцами белую ткань блузки.

– Оклемался?

Фредрик наклонил голову вперед и посмотрел на нее.

– Никаких серьезных увечий. И в этот раз тоже, – сказал он, но никто из них не засмеялся.

– Что ты тут делаешь?

Вместо ответа она достала из сумки папку с документами.

– Отчеты судмедэкспертов с Бюгдей готовы. Я знаю, кто тот мертвец на лестнице.

Глава 28

– Ну что, Икбаль… есть еще трупы? Или тайные подвалы, которые мы проглядели?

Тон Себастиана Косса был нарочито шутливым и вызвал тихое блеяние среди следователей. Фредрик почувствовал, как в нем все вспыхнуло, а Кафа только рассмеялась. Сухо и наигранно.

– Анализ ДНК показал, что труп на лестнице принадлежит Акселю Тране, – сказала она. – Сыну Герды Тране. Тому самому, который, по утверждению Вооруженных сил, погиб в результате несчастного случая в 1992. И как теперь оказалось, они не могут разыскать отчет о том происшествии. И могилы мы тоже не нашли.