Калипсо

– Да уж, – сказала Кафа. – Но в последние годы его арестовывали только один раз. За хранение темгезика.

Фредрик вопросительно пожал плечами.

– Такое же вещество, как субутекс, только помягче. Синтетический опиоид, используется, чтобы вывести наркоманов из героиновой зависимости. Болеутоляющее и успокаивающее. Те, кто употребляют темгезик как наркотик, обычно колются шприцем или толкут таблетки в порошок и нюхают.

Кафа сделала быстрый глоток кофе, половину процедив между зубов обратно в чашку, и перелистнула на следующую фотографию. На ней были цветы, которые они видели в окно машины, несколько шоколадных сердечек в красной оловянной фольге и маленькая открытка, какие обычно дают бесплатно в цветочных магазинах. «Моей самой любимой Лин».

– Лин?

– Я как раз над этим работаю.

Она положила свою руку на руку Фредрика.

– Тебя ничего не поражает в этом?

Он откинулся на стул назад, но не отнял руки.

– Каин, – сказала она. – Если есть Каин, то должен быть и Авель?

Глава 53

Женщина, надвинув шапку низко на лоб, прятала нос и рот в толстый, обнимающий шею шарф. Снег лежал даже на Финнмаркгате, улице с оживленным движением, и ей пришлось наклониться вперед и, толкая детскую коляску, прокладывать себе тропу по пешеходной дороге, ведущей от парка к музею Мунка. Фредрик выключил подогрев сидений и нетерпеливо постучал пальцами по рулю. Дворники беспрестанно носились по лобовому стеклу.

– Ты права, – сказал он, не глядя на Кафу. – Каин и Авель. Их двое. Каин использовал ледоруб, чтобы убить Леонида Гусева, и тем же орудием убили Морениуса. Что закоренелый наркоман мог хотеть от таких людей? Агента разведки и русского невозвращенца? Каин разговаривал с кем-то по телефону перед тем, как собирался убить Юдит Йедде в подвале Морениуса. Есть кто-то, кто стоит за всем этим. Заказчик.

– Кстати, у него был рак, – сказала Кафа.

– У кого?

– У Гусева. Звонил патологоанатом Хайссман. У генерала было полно метастаз. Нелеченый рак. Ему недолго оставалось.

– Хм, – ответил Фредрик.

Около площади Александра Кьелланда он остановился у дома престарелых и инвалидов. Кафа попросила его заехать сюда.

– Спасибо, – сказала она и выскочила из машины.

Фредрик еще никогда не видел пакистанца в парике. Но когда Джавад Джавас нагнулся к посудомоечной машине, следователь понял, что иссиня-черная копна на темени никак не могла расти бок о бок с седыми волосинками на шее. От приложенного усилия Джавад издал стон, точно так же, как застонал Фредрик, когда положил свое полицейское удостоверение на барную стойку полторы минуты назад.

– Этот русский, – фыркнул Джавад и покачал головой. – С ним было так щертовски много проблем.

Фредрик был не совсем уверен, что Джавад Джавас пакистанец, хотя акцент явно указывал на это. Выглядел он скорее как североафриканец. Еда, которую подавали в этом окрашенном в темный цвет заведении со стенами, покрытыми войлоком ирландского зеленого цвета, была греческой.

Фредрик побывал уже у двух торговцев овощами и одного продавца подержанных машин. Всех их объединяет одно – владельца зовут Джавад. Так же, как и человека, заплатившего Леониду Гусеву итоговую зарплату в конверте. И вот теперь Фредрик стоял в этой забегаловке. Сквозь немытые окна он различил дом, где жил Гусев, с другой стороны парка.

– Он тут работал?

– А вы в полиции не общаетесь между собой?

– Что вы имеете в виду?

– Они уже приходили и хотели поговорить о Леоне. – Джавад взял стакан и поднес его к свету. – Леон, Леон, Леон. Что такого сделал старик Леон?

– Приходили из полиции?

– Не знаю. Но кто еще ходит вот так и спрашивает? – Джавад сделал произношение норвежским. – Расскажите мне о нем! Покажите ваше документы! Какая температура в холодильной камере? Почему у вас просроченные сосиски?

Он широко улыбнулся и подмигнул Фредрику.

– Я шучу. Я знаю, что полиции дела нет до сосисок. Это работа Службы по надзору за пищевыми продуктами.

– Но… Тот, кто приходил…

– Нет, это не мужчина. Старуха.

– Она не оставила вам свой номер?

Владелец покачал головой. Фредрик сел на барный табурет и попросил кофе.

– Что вы рассказали ей?

– То же, что расскажу и вам сейчас, – ответил Джавад.

Около года назад Леонид Гусев увидел объявление в окне, где было написано, что им требуется помощь. Джавад представлял себе кого-нибудь моложе, школьника или в таком духе, но Гусев был настойчив.

– Кроме того, он явно хотел, чтобы ему платили наличными, – резко сказал Фредрик. – Не платить налоги. Выгодно для русского и выгодно для вас.

Джавад посмотрел на него грустными глазами.

– Налоги, – пробормотал он и потряс указательным пальцем перед лицом Фредрика. – Вы думаете, у меня нет детей? Вы думаете, моей старой матери не нужна помощь, когда она болеет? Потому что я иностранец? Я плачу налоги, все, кто здесь работают, платят большие налоги. Но Леон не мог платить налоги. У него не было разрешения. На работу.

– Бедняга, – иронично отозвался Фредрик.