Каллиграфия (СИ)

У купы низких деревец она властной рукой направила Джулию под какую-то арку, заставив пригнуться. Тогда как Актеон, едва различавший препятствия, сориентировался слишком поздно и со всего маху врезался лбом в каменный свод.

За аркой стало чуть светлее, однако горящие рваным пламенем факелы, которыми была утыкана обочина тропы, ничуть успокоению не способствовали. Актеон так и трясся с испугу, а Джулии представлялось, будто она попала в доисторическое племя каннибалов и что, не ровен час, ее зажарят на медленном огне. Земля у нее под ногами была сплошь усеяна какими-то лиловыми цветами, а впереди обозначилось широкое квадратное отверстие, очень уж похожее на вход в усыпальницу фараона. Возле плоского камня, надвинув на глаза причудливый головной убор, посапывал охранник, однако тут же подобрался, завидев «новое поступление».

- Стоять! С чем пожаловали?

Люси вступила в переговоры, разъясняя тугоумному сторожу, кто она такая и кого с собой ведет. Разъясняя, разумеется, шепотом, на ушко, чтоб не заронить в спутниках ненужных подозрений. Подсунула ему какой-то документ, обменялась парой фраз в доверительном тоне - и вуаля! Проход открыт.

...Они миновали ряд мраморных кариатид [53], следуя за помощницей Актеона, которая невесть когда успела вырядиться в гиматий и теперь сама здорово напоминала древнегреческую статую. Обогнули витрину с вазами из терракоты, остановились подождать, пока она, балансируя на одной ноге, не поправит сандалию, и дружно замерли у дверей в парадную залу, откуда доносились разгульные песни и смех.

- Ой, дурья моя башка! - выругалась Люси, что благовоспитанным статуям отнюдь не приличествует. - Джулия, да ведь ты в неглиже! Как же это я недосмотрела!

Та виновато расправила ночную сорочку и уставилась на свои босые ноги, а Спиру досадливо покачал головой, припомнив, что во время «стратегического отхода» мельком видел на спинке стула ее домашний костюм.

- Ну, ничего. Наш друг богат, очень богат! У него и платьев-то на любой вкус. Ты ведь не брезгливая? - поинтересовалась она у девушки. - Вот и ладненько. Пойдем, приоденем тебя.

И они зашагали по направлению к исписанным фресками нервюрам, оставив Актеона томиться в одиночестве. А когда вернулись, изможденный ожиданием грек подпирал побеленную стену ничуть не хуже скованных врагов Пруссии под памятником Фридриху Вильгельму второму.

-Что кручинишься, друже? - с артистическим апломбом произнесла Люси. - Глянь, какая модель! Ей хоть сейчас на подиум!

Актеон, ясное дело, обмер. Он был мастер обмирать при виде хорошеньких девушек в богатом убранстве, а тут - истинная дочь Италии, гордость и красота Рима. Люси подобрала для нее торжественное черно-белое платье средневекового фасона и заколола волосы на затылке, пустив спереди две вьющиеся пряди.

- Божественны! Вы божественны! Обе, - спохватившись, добавил грек, дабы не обделять вполне заслуживавшую похвалы Люси, которая уж стала опасаться, не превзошла ль она себя в наведении лоска и не перестаралась ли с облачением Джулии.

Они вступили в залу, где приторный аромат парфюма мешался с духом спиртного, и от обилия всех этих запахов у Актеона засвербело в носу. Дамы в пышных нарядах и джентльмены, наполовину утратившие свой джентльменский облик, так и рябили в глазах. И несчастному греку скоро стало казаться, будто он попал на вакханалию, которой не будет конца. Никто из приглашенных не встречался ему прежде, но он даже не помышлял о том, чтобы завести с кем-нибудь хотя бы шапочное знакомство. Эти люди были ему противны. Заглушая раскаты грозы, гремела музыка, шумели голоса, раздавались визги и безудержный хохот.

- Уйдем отсюда, - взмолился Спиру, но Люси отчеканила: «Нет».

Основательно потоптавшись по носкам его лакированных туфель, мимо промчалась разнузданная парочка: дама, практически в дезабилье, и ее подвыпивший кавалер, который держался более чем фривольно. Актеону стало невтерпеж:

- Ну, пойдем, а? Люси!

Та лишь презрительно фыркнула. Не для того она тащила их за море, чтобы так просто взять и  ретироваться. Гостей этих, она знала, специально потчуют винами и ликерами, потчуют без меры подобно тому, как откармливают свиней на убой. На шее каждой второй барышни сверкают алмазы и изумруды, пальцы унизаны кольцами из золота и платины. Встряхни любого из стоящих поблизости мужчин - и у него из кармана наверняка выпадет набитый купюрами бумажник. Подобные «вечера» приносили Моррису немалый доход, так что траты на выпивку покрывались с лихвой, и даже оставалось, на что попировать подручным.

Она немного волновалась за себя: Дезастро ее не приглашал, специальных поручений от него не поступало, и очень может статься, что завидев ее, он первым делом размозжит ей голову бутылкой из-под виски.

Актеон пожаловался в третий раз, и то лишь, когда Джулии сделалось дурно.

- Ладно-ладно, горемычные вы мои, - уступила, наконец, помощница. - Не отставайте!