Каллиграфия

— Ничего, я научусь! Ведь с первых занятий не прошло и недели, — поспешно сказала она.

— Вам чаю? Или, может, саке? — поинтересовалась вошедшая Аризу Кей. На ней было дивное светло-голубое кимоно и легкие туфельки, свои черные волосы она собрала в пучок на затылке, и лишь несколько прямых прядей свисало со лба. Хранительница сада лучилась добротой, а ее цветущее лицо было лицом самой очаровательной японки на свете.

— Не издевайся, пожалуйста, — раздосадовано промолвил Кристиан. — Завари нам чаю. Да погорячее.

— Мне, если можно, с листочками мяты, — осторожно попросила Джулия.

— Вижу, у вас не очень получается, — участливо заметила японка. — Я могу сменить тебя, Кристиан.

— Да уж незачем. Лучше вот ее смени, — и он указал на незадачливую ученицу. — Уже вечер, а мы ни на шаг не продвинулись.

— Но вы сами вызвались меня обучать, синьор Кимура! — возразила та. — Не бросать же начатое! Тем более, здесь кругом такое спокойствие и безмятежность. Как хорошо, что в прошлом году мы с Франческо открыли это место!..

— … Как сейчас помню, — продолжала она в беседке, где Аризу Кей накрыла столик на троих. — Сначала темные коридоры Академии, пыльная комната с глобусом-телепортатором, преследователи за дверью… А едва я прикоснулась к Японии на карте, как мы перенеслись сюда. Аризу медитировала на балкончике, — девушка усмехнулась и отпила из чашки.

— Теперь, кажется, глава Академии упразднил этот прибор, я имею в виду глобус, — мягко произнесла японка. Ее речь была подобна журчанию ручейка, что протекал под мостом с узорчатыми красными перилами. Кристиан, обыкновенно любивший слушать ласковый говор Аризу Кей, сегодня явно был не в духе.

— Пойду, прогуляюсь вдоль моря, — сказал он, вставая из-за стола. Перебрался по мосту на противоположный берег ручья и двинулся по садовой дорожке всё дальше и дальше, через калитку к сосновому лесу, огибающему пустынный пляж.

На вечно цветущих ветвях сакур покоились предзакатные лучи, а источник их вяло клонился к горизонту, туда, где небо сливается с морской гладью. Джулия проводила взглядом удаляющуюся фигуру своего учителя, и разговор потек в прежнем русле.

— Слышала, профессор Деви, глава Академии, запретил пользоваться телепортатором, — сказала Аризу. — И правильно, очень правильно! Ведь, как я понимаю, с его помощью можно перенестись в любую точку земного шара… Что стало бы со студентами, изъяви они желание попутешествовать таким способом! Стены общежития разом бы опустели! А так сад известен только вам с Франческо да синьору Кимура.

— Что бы мы делали без твоей веточки! — со смехом сказала Джулия, вынимая из-за пазухи цветущую ветвь вишни. — Нажмешь на эту кнопочку — вернешься в итальянскую alma mater. Нажмешь сюда — и ты в идиллическом мире. Нет, Аризу, право, это изобретение гениально.

— Поаккуратнее с ней, — погрозила пальчиком японка. — Не демонстрируй телепортационную ветвь всем и каждому.

— О, нет-нет, уверяю, я храню ее в таком месте, что никто не догадается. Даже Франческо. Правда, тот редко ее одалживает. Весь погряз в учебе.

— Он является сюда лишь затем, чтобы поискать новых книг в красной пагоде-библиотеке, — подтвердила Хранительница. Она достала из угла беседки саншин и принялась в задумчивости перебирать три его струны. Небо медленно насыщалось темно-синими тонами.

Идиллический мир, как выразилась о саде Джулия Венто, итальянка до мозга костей, весь первый курс служил для нее своего рода пристанищем, местом уединения, куда она сбегала из шумных комнат общежития. И только недавно, с милостивого разрешения хранительницы, она ввела под кров деревьев Кристиана Кимура, преподававшего в Академии химию и биофизику. Его владение японским тотчас открылось и привело в восторг не только Аризу Кей, но и саму Джулию, которая, не долго думая, упросила человека-в-черном (ибо он неизменно носил черный, до колена, плащ) быть ее сэнсэем. Об этой, весьма своеобразной, личности среди студентов ходили самые разные слухи. Многие утверждали, будто бы синьор Кимура — уроженец Кореи, что, вне всяких сомнений, являлось правдой. Его внешность говорила сама за себя: узкие глаза, тонкая линия губ, смуглая кожа, черные прямые волосы. Однако, не в пример прочим представителям этой национальности, он был высок и гармонично сложен. Некоторые необоснованно подозревали его в связях с масонами, а иные шептались, будто он принадлежит к особо опасной группировке, грозящей Академии Деви присвоением ее секретных технологий. Впрочем, последняя версия также не имела доказательств.

Джулия почитала его своим благодетелем, решительно отвергая нелепые толки и измышления о его персоне. Он вырвал ее из сумятицы враждебного Рима, он, а не кто другой, привез ее в рай недалеко от Генуи, в рай под названием Академия Деви (хотя ученики частенько в шутку использовали аббревиатуру А.Д., что никоим образом не соответствовало внутреннему укладу заведения). Девушка льнула к нему как к своему покровителю; Кристиан же держался холодно и неприступно.