Каллиграфия

— Отправляйся домой, береги память об этом сне, — и поцеловала его в лоб. И тут он стал таять, исчезать, словно фигурка, нарисованная пальцем на заиндевелом стекле. Мгновение — и на месте, где он лежал, осталась лишь примятая трава. Запечатлев поцелуй на челе второго индийца, хранительница проводила и его в мир страданий, в мир, где мечты несбыточны, а быт заглушает душевные порывы и тянет в трясину унылости. Вазант спал чутко, и когда Аризу Кей коснулась его лба, обнял ее крепко-крепко, надеясь хоть ненадолго задержаться в мире грез. Но чары было не разбить даже при всём желании, и японка с сокрушением ощутила, как распалось кольцо объятий на ее шее. Клеопатра шпионила за ней из кустов, напряженно думая: «Что означает эта вселенская скорбь у нее на лице? Почему дети растворились один за другим? Что станется здесь со мною?»

Внезапно сад озарился яркими, ослепляющими сполохами, и она пала навзничь, заслоняясь от нестерпимого блеска. Когда же она вновь оказалась на ногах, японки у кострища как не бывало. Чья-та рука легла Клеопатре на плечо.

— Прости, я пошла на крайние меры. Ради твоего же блага, — покровительственным тоном произнесла Аризу Кей. — Тебе понравились мои пироги, не так ли?

* * *

Кристиан скрупулезно изучал справочник по органической химии… или только делал вид, что изучает? Директор не сводил с него глаз, одновременно отпуская едкие замечания в адрес молоденькой аспирантки, чье платье контрастировало со скромными костюмами остального женского персонала и абсолютно не вписывалось в дресс-код. В преподавательской царило оживление. У нескольких профессоров была форточка, и они самозабвенно предавались спору о том, какие из изобретений кафедры следует пустить в оборот, а о каких благоразумнее умолчать. Представительницы слабого пола пили кофе и шушукались, не иначе как перемывая косточки своим коллегам. То и дело нервно дребезжал телефон (раритетная, надо сказать, вещь; таких в корпусе Академии было раз, два и обчелся). Еще пара профессоров консультировала своих студентов, а на коридоре учащиеся старших курсов вели жаркую дискуссию… Кристиану хорошо думалось среди всего этого гама.

«Эх, Люси, Люси! — вздыхал он про себя, прикрываясь от въедливого взгляда Сатурниона Деви массивным справочником. — Как мне ответить на твое письмо? Признаться, что я сыт по горло этой двойной жизнью, рискованно. Хотя я и могу полагаться на твою преданность, нельзя списывать со счетов пронырливость твоих приятелей, вездесущих мафиози, над которыми стоит сам Моррис Дезастро. Глупые марионетки, убежденные в своей независимости, исполняют его волю, разъезжая по Мексике, Индии, Китаю и даже США. Тысячи и тысячи семей терпят бедствия, горюют о похищенных сыновьях и дочерях, а этот кукловод нагревает себе руки. И я увяз в том же болоте. Я, который стремится к непорочности! Который поклялся соблюсти свою честь!

Ты пишешь, что не по нутру тебе его рабовладельческий бизнес? О, Люси, моя искренняя подруга! Как бы я хотел вытащить тебя из этой смердящей ямы! Но прежде мне самому надо очиститься… Говоришь, у Морриса всегда найдутся преемники? И ты права: убить его значит лишь освободить дорогу новому кандидату. И пока не истреблена эта шайка, пока в жилах изуверов теплится кровь, нам с тобою грозит опасность. Мне, который по одну сторону баррикад, и тебе, которая по другую». Казалось, еще немного — и Деви просверлит его насквозь. Ух, дотошный!

— Ни за что не поверю, будто вам, синьор Кимура, благоприятствует сия обстановка, — проскрипел он, подперев рукой щеку. — Коль уж взялись за энциклопедию, так отдайте авторам дань и читайте ее в тихом месте. А вообще, начитаетесь еще. Подите-ка сюда, — и директор со слащавой ухмылкой поманил его пальцем. Эта ухмылка не предвещала ничего хорошего.

— Известно ли вам, что в архиве опять побывали воры? — поинтересовался он у Кристиана, который, несмотря на волнение, держался молодцом и не побледнел даже на полтона. — Вернее, вор, — вполголоса продолжил Деви. — Примечательный, надо заметить, тип. К сейфам не притронулся и ничего не взял, кроме, разве что, дырявого пальто на вешалке. Сдается мне, он нарочно запалил свечу, чтобы сбить с толку того, кто войдет. Представляю его смятение, когда в архиве появился ваш покорный слуга. Если б свеча не спутала мне карты, ох, как бы я его отделал!

— О, да! Несомненно! — подыграл Кристиан. «Несомненно, этот старый, замшелый пень показал бы, на что годен». — И вы не позвали охрану? — участливо спросил он.

— Какая охрана, какая охрана?! — затараторил Деви, выпучив глаза, как разбуженный филин. — Он ведь улизнул у меня из-под носа! Не успел я опомниться!

— Прискорбно слышать, — покачал головой Кимура. — Плохи наши дела, если воры беспрепятственно проникают в самые охраняемые части здания. Надо принимать решительные меры.