Каллиопа (История, Книга 9)

38. Впрочем, смерть постигла Гегесистрата некоторое время спустя после Платейской битвы. А тогда Мардоний нанял Гегесистрата за немалое вознаграждение, и тот приносил жертвы как ревностный друг персов из ненависти к Спарте и из корысти. Между тем предзнаменования оказались неблагоприятными как для самих персов, так и для союзных с ними эллинов (у этих был свой жрец-прорицатель - Гиппомах левкадец), а войско эллинов все усиливалось и становилось многочисленнее. Тогда Тимегенид, сын Герпия, фиванец, дал совет Мардонию занять проходы на Кифероне, чтобы сразу перехватить всех эллинов, которые каждый день туда прибывают.

39. Уже восемь дней стояли они друг против друга, когда фиванец дал этот совет Мардонию. А Мардоний понял выгоду совета и послал ночью конницу к проходам на Кифероне, ведущим к Платеям (беотийцы называют эти проходы "Тремя вершинами", а афиняне - "Дубовыми вершинами")31. Посланный отряд всадников прибыл туда не напрасно: персам удалось захватить 500 повозок с продовольствием из Пелопоннеса для войска, как раз спускавшихся на равнину, вместе с людьми, которые сопровождали их. Овладев этой добычей, персы безжалостно перебили всех, не щадя ни животных, ни людей. Когда варвары вволю натешились резней, то, окружив уцелевших [людей и животных], погнали в стан Мардония.

40. После такого "деяния" прошло еще два дня, но ни одна из сторон не хотела начинать сражения: варвары доходили до Асопа, стараясь выманить эллинов, но ни те, ни другие не переходили реку. Только конница Мардония все время наседала, не давая покоя эллинам. Ведь фиванцы, всей душой преданные персам, хотели показать свое усердие в этой войне и все время до битвы вели персов за собой, указывая дорогу. А после начала сражения их место заняли персы и мидяне, которые всячески старались отличиться.

41. Итак, за эти десять дней ничего больше не случилось. На одиннадцатый же день, когда войска все еще стояли при Платеях друг против друга (эллины все время продолжали получать подкрепления, и Мардоний стал тяготиться бездействием), тогда-то Мардоний, сын Гобрия, и Артабаз, сын Фарнака (один из немногих персов, особенно уважаемых Ксерксом), стали держать совет. На совете они высказали вот какие мнения. Артабаз говорил, что необходимо как можно скорее выступить со всем войском и возвратиться в укрепленный город Фивы, где собрано много продовольствия и корма для вьючных животных. А затем, по его словам, можно спокойно кончить войну вот каким способом. У персов ведь много золота в монете и нечеканного, а также серебра и [драгоценных] сосудов для питья. Все эти сокровища, ничего не жалея, нужно разослать эллинам, именно наиболее влиятельным людям в городах. Тогда эллины тотчас же предадут свою свободу, и персам вовсе не нужно будет вступать в опасную битву. Артабаз разделял мнение фиванцев, так как он, как и фиванцы, был лучше осведомлен о положении дел и оказался гораздо предусмотрительнее Мардония. Мардоний же держался более решительного и твердого взгляда, не желая идти ни на какие уступки: он считал, что персидское войско далеко превосходит эллинское и что поэтому следует как можно скорее вступить в бой, не допуская день ото дня дальнейшего усиления врага. На жертвы Гегесистрата, говорил он, не стоит обращать внимания и не добывать насильно благоприятных знамений, а, по персидскому обычаю, дать бой врагу.

42. Никто не осмелился ему возражать на эти слова, и мнение Мардония одержало верх. Ведь главным военачальником царь поставил Мардония, а не Артабаза. И вот, призвав к себе начальников отрядов и предводителей эллинов в его войске, Мардоний спросил: "Не знают ли они какого-нибудь изречения оракула о гибели, ожидающей персов в Элладе". Собравшиеся молчали, так как они действительно ничего не слышали об оракулах, а другие считали небезопасным упоминать о них. Тогда Мардоний сказал: "Если вы в самом деле ничего не знаете или не решаетесь говорить, то я скажу вам, так как мне-то эти оракулы хорошо известны. Есть изречение оракула о том, что персам суждено прийти в Элладу и разграбить дельфийское святилище и затем погибнуть. А, зная это, мы не пойдем на Дельфы и не станем грабить святилища. Поэтому-то нам и не угрожает гибель. Итак, пусть все, кто предан персам, радуются в надежде на грядущую победу". После этого Мардоний подтвердил приказ всем снарядиться и привести войско в боевую готовность, так как наутро начнется битва.

43. Впрочем, как я знаю, это изречение оракула, которое, по словам Мардония, касалось персов, относилось к иллирийцам и к походу энхелеев, а вовсе не к персам32. Напротив, эту битву имеют в виду вот какие стихи Бакида:

... у Фермодонтова тока, на злачных лугах Асопийских

Эллинов рать и вопли мужей, чужеземным наречьем гласящих .:::::::::::::::::::::::::::..

Много погибнет тогда (даже сверх веления Рока)

Луки несущих мидян33 в смертный час нареченный судьбою.

Это и другие подобные изречения Мусея, как мне известно, относятся к персам. Река же Фермодонт течет между Танагрой и Глисантом.