Каллисто

Многочисленные уникальные предметы были дарами частных лиц, присланных со всех концов света. Профессор Лебедев подарил каллистянам свой личный великолепный гербарий, долгие годы составлявший предмет его гордости и неустанных забот. Почти все музеи выделили для каллистян часть своих сокровищ. Когда все это будет размещено на стендах, Каллисто получит прекрасно оборудованный музей, отражающий жизнь всей Земли в настоящем и прошлом. Широкову и Синяеву предстояла в пути огромная работа по составлению описаний каждого предмета на каллистянском языке.

— Ничего! Времени хватит! — говорили они.

— Земля щедра к нам, — сказал Диегонь. — Но мы в долгу не останемся. Увидите, что привезут с собой Широков и Синяев.

— Мы в этом не сомневаемся, — ответил Неверов. — К прилету корабля мы построим специальное здание для «Музея Каллисто».

Больших трудов стоило и много изобретательности было проявлено, чтобы упаковать семена тропических растений так, чтобы они невредимыми добрались до Каллисто. Пробковый дуб, мирта, ливанский кедр, финиковая пальма и многие другие должны были вырасти на другой планете и окружить здание Музея Земли. На всякий случай для этих растений погрузили на звездолет тщательно отобранные удобрения. Каллистянские ботаники сумеют взрастить чуждые им растения, руководствуясь подробными инструкциями, которые Широкову было поручено перевести на каллистянский язык.

Петру Аркадьевичу вообще не угрожала опасность скучать во время одиннадцатилетнего полета. Около четырехсот книг, заключавших в себе лучшие произведения художественной, научной и технической литературы, ждало его перевода. Даже при помощи Синяева, который сам имел колоссальную программу астрономических наблюдений, было нелегко справиться с такой массой переводов.

Чуть не тонна бумаги была погружена на корабль для этой работы. Изготовили даже пишущие машинки с каллистянским шрифтом.

— Еще не было нечали! — шутил Широков. — Изволь теперь учиться профессии машинистки. Как я буду работать на машинке в условиях невесомости?

Но,к удивлению не только его, но и всех остальных, оказалось, что любая каюта на корабле, за исключением центрального поста и помещений двигателей, могла быть приведена в состояние «искусственной тяжести».

— Мы предполагали, — объяснил Дяегонь, — что длительное невесомое состояние тягостно для человека, но оказалось, что оно нисколько не мешает. За время полета к Земле мы ни разу не пользовались искусственной тяжестью. Жить и работать в невесомом состоянии очень легко. Я уверен, что вы тоже не захотите «весить» в пути.

Широков с сомнением покачал головой. И он и Синяев плохо представляли себе ожидавшее их необычайное, никогда и никем из земных людей не испытанное чувство отсутствия привычного веса. Говоря по правде, они немного боялись его. Но в сравнении с тем, что ожидало их в пути и на чужой планете, это было такой мелочью, что о ней не стоило и говорить. Они готовы были перенести что угодно, только бы попасть на Каллисто.

Кроме книг, на корабль были погружены кинокартины вместе с проекционными аппаратами.

Разумеется, не были забыты и съемочные кинокамеры с огромным запасом пленки и различные фотоаппараты с негативными материалами. Широков и Синяев в срочном порядке были обучены пользованию ими.

На Каллисто существовали и фотография и кино, но было решено, что оба «межпланетных туриста» будут пользоваться земными аппаратами, во-первых, более привычными, а во-вторых, тут играло роль чувство земного патриотизма.

Любовь к родине — естественное чувство каждого человека. Находясь в чужой стране, люди испытывают тоску по родине. Человек гордится своей страной и ревниво относится ко всему, что в чужой стране кажется ему более совершенным. Но никому никогда не приходилось испытывать чувство патриотизма по отношению ко всей Земле, которое выпало на долю Широкова и Синяева. На Каллисто это чувство должно было еще в большей степени овладеть ими. Неудивительно поэтому, что они часто отказывались от каллистянских вещей, даже более высокого качества, предпочитая им свои, земные вещи. Они взяли с собой огромное количество одежды, белья и обуви, которое должно было хватить им на все двадцать пять лет. Предоставленные им на звездолете каюты были наполнены самыми разнообразными предметами- от бритвенных приборов до личной библиотеки и шахматных досок. Все это должно было служить незримой связью между ними и покинутой Землей.

К слову сказать, шахматная игра, это прекрасное изобретение человеческого ума, была, конечно, неизвестна каллистянам. Широков- большой любитель шахмат- в дни поездок по Земле научил играть Диегоня и Вьеньяня, которые очень заинтересовались этой игрой. Было несомненно, что шахматы получат на Каллисто большое распространение.

Каллистяне предоставили своим гостям отдельные каюты. Двери выходили на лестницу, ведущую в нижний круглый коридор, вокруг которого помещались каюты экипажа. Верхний коридор служил для прохода в лаборатории и астрономические наблюдательные пункты. Часть корабля вокруг атомного «котла» не имела жилых помещений.