Кальмар. Книга первая (СИ)

Директору клиники…….от к.м.н. Петрова К.И. "Лохматый". Отчёт. Пациент Б провёл в капсуле 8 часов. В течение всего периода состояние центральной нервной системы пациента была в норме. Графики параметров прилагаю. Другие параметры организма в пределах нормы. Таблицы прилагаю. ИИ направил пациента в игру класса "А" — "Кальмар". Пациент вышел из игры в нормативное время. Состояние по выходу бодрое и весёлое. Речь внятная, уверенная и образная. По моему мнению, психический, невротический и соматический статус пациента в норме. Дата. Подпись.

*****************************

Вот оно влияние игры на психику. Отсутствовал на работе всего восемь ночных часов, а кажется, что не был здесь целый месяц. Хоть заново знакомься с персоналом и пациентами. Придя от хакеров в свою комнатку, я переоделся, посетил удобства, позавтракал, переоделся в нашу фирменную форму, в белые брюки, белую футболку и белую куртку. На куртке красовался бейджик, указывающий моё ФИО и должность в клинике. На ногах были удобные светлые туфли. Так в клинике традиционно одевался мужской персонал, а девушки одевались почти также, только куртка была заменена на халатик до середины бёдер. Стильненько так. Особенно приятно было смотреть на молоденьких стройных медицинских сестричек.

Через галереи я добрался до первого корпуса, где я в основном и обитаю. В своём небольшом, но уютном кабинете я просмотрел информацию о ночных событиях в клинике. Чрезвычайно важного не произошло: так, рутина — за ночь тяжёлых не привозили, остальные пациенты спокойно спали, тихо было даже в знаменитой женской палате 13, что-то и там пациентки притихли, наверное, замышляют что.

Как я уже говорил, клиника, в меру своих финансовых возможностей, занимается благотворительностью. В главном корпусе под это дело были выделены две палаты, для мужчин и для женщин. Само собой, что под благотворительную статью попадал весьма специфический контингент наших сограждан. Если мужская палата не приносила особого беспокойства, так как там, обычно, обитали тихие алкоголики мужики, то женская палата 13 приносила ЧП столько, сколько вся остальная клиника вместе взятая. Сейчас в этой палате проходили курс лечения весьма колоритные гражданки в количестве трёх штук в возрасте от 50 до 60 лет. Это Воронова Ираида Алексеевна, самая маленькая их них, но самая шустрая. Длинная, похожая на сушёную воблу со снулыми рыбьими глазами Тефтелина Мария Васильевна. И средняя по росту баба Уля, то есть Ульяна Матвеевна Конищева, имеющая вид заправской базарной торговки. Эта троица была с размахом бита жизнью, никому не доверяла, всегда была на страже, задним местом чувствовала опасность, но готова была всегда вцепиться в горло потенциального обидчика, словесно обложить его с ног до головы и рвать его как Тузик грелку, если это был индивидуум, оказавшийся слабее их; но если, кто-то оказывался морально сильнее их, то от такого надо было удирать со всех ног. Это были яркие представительницы верхушки городского дна, обитающие в окраинных районах города, знающие все ходы и выходы на местных базарчиках и барахолках, и бывшие на особом счету у местных участковых. Сейчас им было скучно; их деятельная натура адекватно не воспринимала нормальную обстановку. Их главная цель была выжить в этом мире, оттолкнув локтём другого, а тут спокойствие и тишина. Голова понимает, что надо отлежаться, походить на процедуры, подлечиться, а сердце требует приключений на задницу и подраться. Поэтому в этой палате сложилась унылая предгрозовая ситуация. Впрочем, как всегда, не в первой.

Рабочий день шёл своим чередом, пока не произошло событие, поколебавшее мою уверенность в правильности и адекватности происходящего. Посетив своих пациентов и наскоро пообщавшись с коллегами, я сидел в своём кабинете, когда в его дверь вдруг просунулась, как всегда с улыбкой до ушей, голова моего пациента Гагика Маркаряна.

— Доктор, тут эта…вот…от всей души, — протиснувшись в кабинет, проговорил Гагик, и поставил на стол пакетик. В пакетике булькнуло.

Ну как всегда! Благодарные пациенты несут коньяк, считая, что доктор может выпить такое количество. И отказывать неудобно, тогда обиды, сопли и слёзы.

Я достал из пакета пол-литровую бутылку, вздохнул, глядя на переминающегося с ноги на ногу Маркаряна, повертел бутылку в руках, и тут меня как током ударило. Через бутылку я увидел, стоящего рядом Маркаряна, но не расплывчатый силуэт человека в одежде, а фрагменты скелета. Я начал внимательно рассматривать Маркаряна через бутылку.

— Это что за херня, — вырвалось у меня.

— Почему херня доктор, — ошарашено ответил Гагик. — Это армянского разлива, отвечаю, — Гагик вытаращил на меня глаза.

— Да не эта херня, — постучал я ногтём по бутылке. — А что я там вижу, вот эта херня.

— Доктор, так что я совсем плохо выгляжу? Вы же говорили, что со мной теперь будет всё хорошо, а оказывается, совсем херня, — запричитал Гагик.