Калоша волшебника, или Занимательное пособие по правилам поведения

— Эт-т-то ваш корабль? — заикаясь, пролепетал Гарик.

— Нет, я тут служу боцманом… но, разрази меня гром, мне больше по душе быть бортмехаником, ведь я — настоящий конструктор, весь в нашего хозяина, — ответил моряк и загоготал во всю глотку.

— А кто ваш хозяин? — робко поинтересовался Гарик.

— Он — большой человек! Конструктор на все руки! Вот, например, видишь мою голову? Это одно из его важнейших изобретений. Он вправил мне мозги, так что теперь у меня всегда мозги набекрень. Правда, здорово придумано? — гордо сказал боцман и широко улыбнулся.

— По-моему, не очень, — угрюмо заметил Гарик.

— Гром и молния! Что ты, салага, знаешь о величайших изобретениях? Только такой человек, как я, может управлять шхуной моего хозяина!

Боцман с такой силой ударил себя в грудь, что от удара плашмя свалился на палубу. При этом он опять раскатисто захохотал. Вскочив на ноги, боцман доверительно сказал:

— Это особый корабль. На нём могут плавать только настоящие конструкторы. Кстати, а сам-то ты — конструктор? — спросил боцман и, наставив на Гарика бинокль, стал в упор разглядывать его через увеличительные стёкла.

— Да как сказать, — неопределенно пожал плечами Гарик.

— Что?! Если ты не конструктор, тогда — за борт, — взревел боцман, при этом дважды повернув форменную фуражку вместе с затылком вокруг оси.

— Нет, я, конечно, конструктор. То есть я хотел сказать, что, когда вырасту, буду конструктором, — поспешно сказал Гарик.

— Прекрасно! В таком случае объявляю бал в честь нашего спасённого гостя… Как тебя, говоришь, зовут?

— Гарик.

— Бал в честь гостя. Горе-конструктора.

— Да не горе, а Гарик, — поправил Гарик.

— Гари-конструктор или Горе-конструктор — какая разница, — загоготал боцман, — главное — объявить бал. Или ты считаешь, что одного бала мало? — боцман озадаченно почесал затылок, то есть лоб, в общем, то, что находилось на месте затылка, и произнёс: — Возможно, ты прав, мой мальчик. Пойдём, я объявлю два бала в твою честь!

Боцман ухватил Гарика за рукав и потащил его в рулевую рубку. Там он подошёл к барометру, разбил стекло и стал сосредоточенно крутить стрелку, приговаривая:

— Два балла, три балла, четыре, пять…

— Что вы делаете? — ужаснулся Гарик. Хоть он и не был моряком, но знал, что в море без барометра нельзя.

— Я накручиваю баллы в твою честь, — добродушно улыбнулся моряк, продолжая крутить, дёргать, тянуть и колупать стрелку. Вдруг та жалобно треснула и осталась в толстых, как сосиски, пальцах боцмана. — Разрази меня гром! Такого шторма море ещё не видело! Даже барометр не выдержал! — счастливо рассмеялся боцман, вертя стрелку в руках.

«Да он псих», — пронеслось у Гарика в голове. По спине у мальчишки поползли мурашки. Остаться один на один с сумасшедшим посреди океана было не самым увлекательным приключением.

— Без барометра мы пропадём. Вдруг нас настигнет буря? — покачал головой Гарик.

— Клянусь бочонком рома, нас не настигнет никакая буря. Мы пойдём на всех парусах и быстренько от неё убежим, — весело сказал боцман и тут же скомандовал: — Свистать всех наверх!

Выполняя свою команду, грузный моряк на удивление шустро полез вверх по вантам, насвистывая весёлую мелодию.

— Гром и молния! Ты что, команды не слышал? — грозно обернулся он к Гарику, и тот, чтобы не перечить безумному боцману, на трясущихся ногах полез вверх.

Верёвочная лестница колыхалась из стороны в сторону. Цепляясь за перекладины, Гарик осторожно переставлял ноги, чтобы не сорваться. Поднявшись на несколько метров, он решился оторвать взгляд от лесенки и посмотрел на боцмана, но тут чуть не упал от удивления. Моряк лихо обрубал крепёжные канаты. Не успел Гарик и глазом моргнуть, как большая часть парусов рухнула на палубу.

— Зачем вы рубите паруса? — в отчаянии закричал Гарик.

— Тебе сказано свистать, значит, должен свистать, а не болтать! — прикрикнул на него боцман, продолжая насвистывать весёлый мотив. Гарик в бессильном гневе смотрел, как он обрубает последний канат.

— Отдать якорь! — скомандовал боцман сам себе и с грохотом опустил якорь возле ног Гарика.

Опустилась Настя на траву, отдувается и вдруг видит: по небу ступа летит, а в ней старушенция загребает метлой, точно веслом.

Ловко спустившись на палубу, боцман стянул за собой Гарика и, подхватив его под руку, бодро скомандовал:

— А теперь пошли.

— Куда? — пролепетал Гарик.

— Не куда, а на чём. Чтобы нас не настигла буря, мы будем идти на всех парусах, а пока они висят, на них не очень-то походишь, разрази меня гром! — захохотал боцман.

— Но это же чушь какая-то! Идти на всех парусах, когда они лежат на палубе, невозможно. Для этого надо, наоборот, поднять паруса, — разозлился Гарик, вырываясь из рук боцмана.