Калужанин-герой. Подвиг унтер-офицера Старичкова

Следует обратить внимание еще на одну глубоко укоренившуюся легенду. Речь идет о судьбе спасенного Старичковым знамени. В 1848 г. в газете «Русский инвалид» увидела свет статья неизвестного автора, посвященная пожалованию Николаем I Чесменской военной богадельне картины, запечатлевшей подвиг Старичкова. Автор, которым, возможно, был директор богадельни и комендант Петропавловской крепости И. Н. Скобелев – известный в 1830–1840–х гг. военный писатель, дослужившийся из солдат до генеральского чина, подчеркивая преемственность монаршего внимания к подвигу Старичкова, писал: «В бозе почивающий Император Александр I, дабы увековечить доблестный подвиг Старичкова, Высочайше повелеть соизволил: хранить это знамя в С. Петербургском арсенале»[69]. Это ни на чем не основанное утверждение получило широкое распространение в литературе и вошло в посвященные Старичкову энциклопедические статьи.

Что касается знамени, то оно, после возвращения из плена Трескина, поступило сначала в ведение генерала Есипова, а от него, по команде, было доставлено главнокомандующему. 16 января 1806 г. Кутузов направил Александру I рапорт, в котором поднял вопрос о судьбе знамени Азовского полка и других доставленных к нему после сражения знамен. Он писал: «Вынесенные разными чинами знамена, о коих я Вашему Императорскому Величеству доносил, при полках остаются без древок; и именно: в Курском мушкетерском 1, Галицком 3, Бутырском 2, Пермском 3, Нарвском 1, Азовском 1, Подольском 1, всего 12. Вашего Императорского Величества всеподданнейше испрашиваю позволения, о прибитии их по–прежнему к древкам, как оные не были еще в руках неприятельских». На это предложение 30 января 1806 г. последовала высочайшая резолюция: «Позволить»[70]. Таким образом, доставленное к Кутузову знамя Азовского мушкетерского полка, в январе 1806 г., после установления имени Старичкова, было направлено в полк. Здесь, примерно в феврале, по высочайшему позволению спасенное в плену полотнище было прибито к новому древку и вернулось в строй. Как видно, никаких особых распоряжений о хранении знамени Азовского полка в Санкт–Петербургском арсенале сделано не было.

После возвращения из плена спасенного Старичковым знамени, в Азовском полку не доставало четырех, утраченных в Аустерлицком сражении знамен. Именно эту цифру показал Кутузов в рапорте императору от 26 декабря 1805 г., к которому была приложена ведомость о потерянных в полках знаменах. На этот рапорт 7 февраля 1806 г. последовала высочайшая резолюция: «Сим полкам знамен не давать».[71] Это решение было наказанием за потерю полковых святынь. Более того, 13 июля 1806 г. Азовский, Подольский, два батальона Новгородского и батальон Нарвского мушкетерского полков были лишены права на получение Георгиевских знамен, которые им были пожалованы за бой при Шенграбене[72].

Принимая во внимание, что к 26 декабря 1805 г. Кутузов уже получил доставленное от Трескина полотнище, можно сделать вывод, что в сражении при Аустерлице Азовский полк сохранил одно «цветное» знамя. Тем самым, в бою он потерял не четыре, как считалось ранее[73], а пять знамен. Одно из них было спасено Старичковым и по высочайшему позволению возвращено в строй. Таким образом, после кампании 1805 г. в Азовском полку налицо состояло два «цветных» знамени, из которых одно было связано с героическим подвигом унтер–офицера Старичкова. Недостающие четыре знамени, которые были указаны Кутузовым в рапорте императору, предстояло заслужить на полях сражений.