Кама с утрА. Картинки к Фрейду

Я вопросительно посмотрела на Кира, словно прося совета, но он увлёкся каким-то анекдотом и не обращал на меня внимания. Макс и Вера хохотали, хотя ничего смешного в анекдоте не было. Несмотря на увлечённость, Кир не забывал подливать, и мы хмелели на глазах… Видимо, из-за достаточно длительного перерыва в сексе, я возбудилась слишком быстро. У меня не было сил слушать бредни Кира, впрочем, слышанные мною тысячу раз. Я думала только об одном. Как бы скорее раздеть Веру и потрогать её грудь. Я потекла и в прямом, и в переносном смысле.

— Ждать следующего раза невыносимо. Кинуться и начать раздевать Веру сейчас… бред! А, может, позвать её на кухню и там…

— Верочка, дружок, не поможешь… подрезать колбаски? — проговорила я, не слыша своих слов.

Не дождавшись ответа, я поднялась и вышла на кухню. Позади слышались мягкие шаги, будто Вера шла не в туфлях на каблуках, а в домашних тапочках.

— Как же она женственна… — думала я о Вере с нежностью, захлёстывающей меня.

Обернувшись, я увидела Веру. Она стояла совсем рядом, с мольбой глядя на меня. Вера словно просила: «Помоги мне, протяни руку… я так хочу тебя, но не решаюсь!» Может, она просила совсем обратное: «Оставь меня в покое, не искушай. Мы потом пожалеем о сделанном!» В тот момент я не собиралась расшифровывать Верочкин взгляд. Взяв её голову в свои руки, я поцеловала её…

Мы стояли близко друг к дружке, я чувствовала удары её сердца. Ещё я чувствовала упирающуюся в меня её упругую грудь. Продолжая целовать, я медленно опустила руки и, проведя по плечам Веры, стащила бретельки её летнего платья. Шёлк послушно скатился с покатого плеча. Мы забыли и о мужьях, сидящих в комнате, и о колбасе, которую собрались резать. Обнажённое тело окутало меня запахом пряностей и возбуждения. Голова кружилась, глаза закрылись от удовольствия. Продолжая целовать Верины щёки, глаза, шею, я расстегнула бюстгальтер и перешла губами с её ключицы к соску. На какую-то секунду я пришла в себя и осознала, что Вера не только принимает мои ласки, но и яростно отвечает на них. Я даже не заметила, как оказалась без блузки, которую сняла с меня Вера. Оказавшись около кухонного стола, моя новая любовница села на него, упершись руками и откинувшись назад, подставив своё вкусное тело для поцелуев. Сознание, сделав очередной виток, снова унеслось звёздные дали. В это время рванул свет. Я оторвалась от Веры и увидела Максима. Он стоял совсем рядом.

Максим слегка оттолкнул меня от жены, наклонился, подобрав с пола платье, и ничего не говоря, натянул на неё. Вера всё ещё сидела на столе с безумным взглядом непонимающих глаз. Я обхватила Макса руками, и стала расстёгивать его рубашку. Поведение Вериного мужа в первые минуты нашего знакомства давало наглость полагать, что он охотно подключится к нам. Но Максим к моему удивлению уверенной рукой одёрнул рубашку и, не поворачиваясь ко мне, тихо сказал:

— Не надо, Рита… оставь меня…

Стащив Веру со стола, Максим пошёл в коридор, увлекая жену за собой. Кир, услышав шорохи и движения, вышел и растеряно произнёс:

— Вы уже уходите, а так всё хорошо начиналось.

Когда Максим и Вера ушли, я разрыдалась, как ребенок, у которого отняли вкусный кусок прямо изо рта. И это сравнение в данном случае не слишком иносказательно.

6.

Кир уговаривал успокоиться, но я не могла понять, почему Максим так отреагировал. Я жалела, что начала всё это в тот вечер. Было бы лучше, если б Максим не подозревал о том, что его жена способна на секс с женщиной.

— Если бы он так не думал, у нас с Верой был бы шанс, — размышляла я в одиночестве. — А теперь… какая дружба, когда он своими глазами стал свидетелем откровенной сцены. Даже если Максим продолжает верить, что Вера ни причём, всё равно он даст жене взбучку и никогда не позволит общаться со мной…

Мои предположения оказались правильными. Вера действительно, стала избегать меня, хотя я видела, давалось ей это с трудом. Ситуация складывалась сложная. Мне пришлось уволиться.

Случай с Верой выбил меня из того равновесия, в которое с таким трудом я себя привела. Выставки и концерты, спокойная и размеренная жизнь, достойный муж-вывеска, квартира как иллюстрация глянцевого журнала — все эти составляющие благополучия оказались лишь зыбким миражом, рассыпавшимся в миг, стоило забрезжить в моей жизни реальным, истинным страстям и желаниям. Я поняла, что попытки вести приличный образ жизни, пустой потуг, её эрзац. Это лишь сивуха той жизни, которой я жила раньше. И которую решила изменить, считая порочной. Отчётливо стала ясна моя роль в театре под названием «жизнь». Эта роль не устраивала меня, но она оказалась моим амплуа и я понимала свою обреченность играть её вечно.

— Мне суждено быть игрушкой своих порочных желаний. Они, мои грязные желания, правят мной, а не я ими. Мне никуда не деться от себя. Но быть собой я тоже не хочу! — подобные размышления мучили, не отпуская ни на мгновение, ввергая в дичайшую депрессию.